Читать «Из ГУЛАГа - в бой» онлайн - страница 298

“Комдив Карпов, тоже как Курдюмов В. (ныне генерал-лейтенант) и Букштынович состоял в заговоре и работал вредительскими методами, как и др. Кроме того, он работал на Урале и ЛВО под командованием Примакова и ездил с ним на эстонскую границу, исходя из этого он был под влиянием Примакова”.

С Примаковым я работал по приказу партии и командования, мою оценку ему знало начальство, политические и партийные органы армии...

Вместо того, чтобы поднять архивы, допросить свидетелей, следствие в лице быв. начальника Управления НКВД по Горьковской области Лаврушина, его заместителя Листенгурта, быв. начальника 5 отделения Спаринского, его зама Дымковского, следователей Бренера, Кузнецова и др. стали издеваться надо мною и бить смертельным боем в продолжении ряда месяцев (с промежутками), доводя меня до отчаянного состояния, больного, психически расстроенного, угрозы репрессировать семью, отбив почку, всего синего, на это есть свидетели, даже врачи. Начали требовать дачи показаний по предложенному расшифрованному вопроснику.

Я видел, если мне ничего не писать, я на допросах буду убит. Сначала решил покончить с собой, но, обдумав, что убитый или мертвый, я не сумею доказать свою невиновность перед ВКП(б) и Великим Сталиным, перерешил этот вопрос и под диктовку Бренера начал писать, но, учитывая, что мне надо писать то, что легко опровергнуть, я взял своим “вербовщиком” своего личного врага с 1927 г. (о чем могут подтвердить целый ряд свидетелей) Ефимова Н.А. (быв. начальника Артуправления РККА). Одновременно для того, чтобы в будущем доказать, что это была вынужденная выдумка, указал время и место “вербовки” — июль 1935 г., т.е. тот момент, когда я не был в Москве, а со всем вторым курсом Особого факультета находился в Крыму на полевой поездке, что подтверждает приказ Академии имени М.В. Фрунзе, а также поместил ряд моментов, известных мне из совещаний начсостава ЛВО и МВО методов вербовки, взяв за основу рассказ Дыбенко (командарм 2-го ранга, командующий войсками Ленинградского военного округа в 1937—1938 гг. — Н.Ч.) на совещании начсостава ЛВО о вербовке Угрюмова (комкор Л.Я. Угрюмов — заместитель начальника Управления боевой подготовки РККА. — Я.Ч.), а на самом деле с Ефимовым Н.А. я не разговаривал ни на какие темы и видел его только на официальных собраниях й на маневрах. То, что не нравилось следователю Бренеру, он заставлял меня переписывать под свою диктовку. То же делал Дымковский. Иногда мне удавалось при переписке взять другую бумагу по качеству или цвету. Если эти показания сохранились, по ним можно подтвердить вышеуказанное, писанное моей рукой.

Под свист палок следователь Бренер заставил меня написать, что несмотря на беседу со мною в ЦК ВКП(б) в декабре 1937 г., я оставался на своих “контрреволюционных позициях”. Я отказывался это писать, начался новый бой с приговоркой «бей зайца и он научится спички зажигать». Не вынося мучительную боль в почках, легких и солнечном сплетении, я подтвердил это требование.