Читать «Окончательный расчет» онлайн - страница 137

— Ты меня слышишь, Алик?.. Я же тебя еще вчера просила позвонить, а ты забыл! Как мы, по-твоему, повезем инструмент? Это же наша главная семейная ценность, старый «Беккер», периода расцвета фирмы… Не помню, говорила ли я тебе… Дерево для него специально вымачивали более десяти лет, потом долго сушили, и лишь после этого… Ты меня слушаешь?..

Альберт молчал, словно увиденное за окном, с которого уже были сняты гардины и даже тюль, поглотило не только все его внимание, но и способность говорить тоже. Так оно на самом деле и было…

Смотрел он вовсе не на щедро распустившуюся в их тенистом дворе майскую зелень, не на детскую площадку, которую отделяли от набережной высокие и, вероятно, очень старые деревья.

Смотрел он на стройную, черноволосую женщину в легком темном платье, белом коротком пиджачке и белых босоножках, стоявшую под их окнами, напротив подъезда… Поначалу ему показалось, что он ошибся. Однако, спустя мгновение, женщина подняла голову и задумчиво посмотрела на их окна… Альберт Вронский почувствовал внезапный приступ тошноты, словно был он не настоящим мужиком, оперативником известного московского ЧОПа «Глория», а склонной к обморокам дамочкой из позапрошлого века.

За его спиной что-то говорила Альбина Борисовна, все еще упрекавшая сына за невнимательность и рассеянность. За пыльными стеклами окон звенел отдаленный птичий гомон и детские голоса, доносившиеся с площадки, перемежающиеся строгими и не очень окриками мамочек в адрес расшалившихся не в меру чад.

Однако для Альберта Вронского в данный момент в мире царила абсолютная тишина. И в этой тишине очень медленно Евгения Петровна Шмелева подняла руку, чтобы поправить соскользнувший с плеча ремень изящной белой сумочки. Пристально посмотрела на окно, в котором, словно прикипев к месту, застыл Альберт, и… улыбнулась.

Как завороженный Вронский наблюдал за Женей: вот она — тоже неправдоподобно медленно — покачала головой, словно и осуждая, и удивляясь одновременно, вот повернулась спиной к их дому. И пошла прочь, постепенно ускоряя шаг. Через минуту белый пиджачок мелькнул в последний раз рядом с детской площадкой и исчез за распустившимся этой ночью кустом сирени. Сирень была сорта «турецкая» и оттого необыкновенно пышная и густая: жители берегли ее как зеницу ока…

— Знаешь, я бы на ее месте тоже отомстила, — прозвучал рядом с ним негромкий голос Альбины Борисовны, возвращая Вронского к реальности. Сколько простояла мать рядом, он не знал, да и имело ли это хоть какое-то значение?

— Мне нужно позвонить, — произнес Альберт. Собственный голос показался ему отчего-то чужим.

Альбина Борисовна молча кивнула и отступила в сторону, давая возможность сыну пробраться среди узлов в соседнюю комнату, где возле старомодного черного телефонного аппарата были сложены их мобильники — дабы не потерять их в хаосе предотъездных хлопот.

Денис Андреевич Грязное взял трубку только после четвертого гудка, и голос его не показался Альберту веселым. Но и самому Вронскому тоже было не до веселья, когда как можно короче и суше он сообщил Денису о своем решении уйти из «Глории». И вновь тот ответил не сразу: Альберту показалось даже, что связь прервалась.