Читать «Лимонада» онлайн - страница 3

— В чем дело? Она больна? — сошел и я с «экипажа».

То, что ответил Кузьма, не являлось чем-либо особенным ни по форме, ни по содержанию, но выражало вполне его чувства. С искаженным лицом он побежал в конюшню, вернулся оттуда с палкой и стал бить лошадь остервенело, не бить — рубить, как мясник, тяжело дыша.

— Ну, ты с ума сошел! — бросился я к нему. — Разве так можно? Дикарь ты этакий, негодяй!

Я отнял у него палку, причем не мог не заметить, что Кузьма охотно выпустил палку из своих рук. Похоже было на то, что он бьет Лимонаду по обязанности, но знает, что есть другой способ заставить ее двигаться.

Лимонада же стояла с тем видом, с каким стоят и люди, и лошади, когда твердо, определенно знают, чего хотят, и знают, что добьются этого.

На боках ее, спине и жалких костях на крупе виднелись серые следы побоев.

— Сволочь! — плюнул Кузьма и, зайдя опять в конюшню, вышел оттуда с небольшим, с кулак, клочком сена.

— На! На! Уж погоди! Я с тобой посчитаюсь!

Я опять уселся, подражая Кузьме, который теперь садился уверенно. Он взял вожжи, и Лимонада пошла. Шла она, правда, без особой прыти, но все-таки шла.

Когда я сдал заказ в типографии и вышел оттуда, повторилось то же самое. Сначала и Кузьма, и я усаживались, нисколько не сговариваясь, делая вид, что все в порядке, но Лимонада опять не пошла…

Опять повторилось то же самое. Была ругань, были побои. Но Лимонада пошла только тогда, когда Кузьма достал из-под облучка клочок сена и ткнул им в челюсти Лимонады.

Лимонада перестала верить в кредит. Она требовала наличного расчета при условии уплаты вперед.

Жизнь была трудна. Доверия не было. Начиналось великое недоверие революции.

У Кузьмы кончился запас сена. Из подвала, где выдавали паек, сотрудники выходили почти с пустыми руками. Очередь перед подвалом была уныла.

Лимонада хорошо знала этот подвал. Бывали дни, когда она подстерегала каждого, кто выходил оттуда. Она обнюхивала все то, что человек выносил оттуда, и, случалось, получала кусочек хлеба, морковку или кусочек сахару. Если наиболее нечуткие ее отгоняли, то она становилась в очередь. Однажды она даже, выставив вперед свои нелепые ноги, пыталась пойти в подвал. Да, да, она пыталась. Она была похожа на очень худую костлявую женщину, переступающую через большую лужу. Что и говорить, ей было тяжело. Но и всем было тяжело.

Все чаще и чаще наши сотрудники выходили из подвала с пустыми руками. Они выносили только спички. Их было много, этих вонючих спичек, которые надо было держать на метр от себя, пока они разгорались.

Стоит ли рассказывать о тех, кто издевался над Лимонадой? Были и такие. Они давали Лимонаде эти спички. Конечно, это были дрянные люди, но Лимонада не обижалась на них. Она даже из вежливости обнюхивала коробку, хотя уже узнавала по виду ее ненужность и никчемность.

Завхоз Брыкин стал тих и задумчив. Он перестал кричать не только на некоторых заведующих отделами, но даже на простых служащих. А когда подвал был закрыт, он ходил по двору, заложив руки за спину, и беспрерывно зевал — на нервной почве.