Читать «Цифровой журнал «Компьютерра» № 192» онлайн - страница 23

Отойду в сторонку. Фармацевтическая отрасль подобна алхимии. Только ещё чудеснее. Из невесть какой дряни делают такие субстанции — куда золоту! 

Последнее время отовсюду слышны призывы: мол, помогите, люди добрые, требуется лечение, а лекарства дорогие. Посмотришь на ценники — и в самом деле дорогие. В год уходит миллиона на три, на четыре — в рублях. Что золото…

Есть, конечно, медикаменты и подешевле, но всё равно для пенсионеров, бюджетников и прочего люда порой недоступные. Что так? Фирмы-первооткрыватели стремятся и возместить затраты на разработку, и получить прибыль, и заложить фундамент для новых разработок — отсюда и цена. Пройдёт время, лет десять или двадцать, и препарат этот разрешают законным путём производить другим фирмам и фирмочкам. Формула препарата та же, но это уже не оригинальное лекарство, а копия. На языке фармацевтов — дженерик. Ценой порой вдвое, порой вдесятеро дешевле оригинала. Иногда ещё дешевле. И пенсионеры, бюджетники и прочие малосостоятельные граждане получают, наконец, возможность лечить свои недуги. То есть те, кто дожил до дженериков. Состояние аптечного рынка отражает уровень доступности современных лекарственных препаратов в конкретной стране. 

Попадались такие данные: в США до восьмидесяти — восьмидесяти пяти процентов рынка приходится на оригинальные препараты, в странах Европы — около половины, а в России доля оригинальных препаратов — пять процентов. Девяносто же пять — дженерики, препараты хорошие, но немножечко старые. Иной раз это не беда: аспирин — он и в двадцать первом веке аспирин, но порой старые препараты бессильны, а новые, оригинальные, неукупны. Что делать? Ну да, собирать средства на лечение по фейсбукам и прочим общедоступным местам. Но не факт, что соберёшь: народ то ли чёрствый, то ли небогатый, то ли опасается мошенников, которых развелось ещё больше, чем больных. Опять же отдельный больной — это частный случай, а если эпидемия?

У Джека Лондона есть серия рассказов о Смоке Белью, рекомендую. Романтика, острый сюжет, детективная интрига, и всё коротко, без многостраничных описаний природы. Нет, описания природы присутствуют, но они коротки и метки, как карандашная графика.

В одном из рассказов герой набредает на поселение, страдающее от цинги. Болеют все, кроме одного антиобщественного элемента: тот запасся картошкой, а картошка (по Джеку Лондону) обладает мощнейшим противоцинготным действием. Желающим антиобщественный элемент продает по чуть-чуть, установив заоблачную цену. И тогда Смок с помощью уловки отбирает у владельца всю картошку, поправ тем самым священное право собственности. Зато поселение спасено. 

История повторилась в наши дни — не с поселением, а с целой страной. Повторилась не один в один, но по сути.

Страна эта — Бразилия, население которой в девяностые годы в значительной (по эпидемиологическим критериям) части было поражено ВИЧ-инфекцией. Лекарства, сдерживающие эту инфекцию, есть, но они дорогие. Закупить их на всех нуждающихся государство не могло. А хотело: в Бразилии (как, впрочем, и в России) людей лечат за счёт казны. Что делать? Положение спасли дженерики. Бразильские власти на государственных фабриках начали производить дженерики без патента. То есть, по терминологии сегодняшнего дня, вступили на скользкую дорожку производства контрафактной продукции. Иными словами, стали пиратами. Не то чтобы Бразилия совсем отказалась от диалога с фармацевтическими кампаниями. Напротив: она вела и ведёт активные переговоры с заинтересованными сторонами. Вирус иммунодефицита человека меняется, потому возникает нужда в новых, более эффективных средствах. Бразильские власти требуют скидок, и скидок существенных. А то берут и вводят принудительное лицензирование — тоже весьма эффективная мера. Мол, «в интересах общества необходимо…»; бразильское законодательство это допускает. Компании, владеющие соответствующими правами, конечно, негодуют: нарушение прав интеллектуальной собственности — это раз, подобные действия отваживают инвесторов от Бразилии — это два, и вообще… нехорошо. Ведь это снижает мотивацию для проведения новых разработок. Вирус опять изменится, а достойное лекарство не выпустят — что тогда?