Читать «Кровопролития на Юге» онлайн - страница 16

Однако, как мы знаем, ничто не остановило королевскую троицу, царствовавшую в ту пору, и по наущению отца Лашеза и г-жи де Ментенон Людовик XIV зарабатывал себе райские кущи с помощью дыбы и костров.

Итак, в силу следовавших один за другим указом, гражданские и религиозные гонения обрушивались на протестанта с колыбели и не отступали от него до самой смерти.

В детстве он не мог учиться в коллеже.

В молодости не мог преуспеть ни на каком поприще: ему нельзя было стать ни привратником, ни галантерейщиком, ни лекарем, ни аптекарем, ни адвокатом, ни судьей.

В зрелом возрасте он не может молиться в храме, не может сделать в церковной книге запись о своем бракосочетании, о рождении детей; свобода его совести ежечасно попирается; он поет псалмы, но мимо движется процессия — и ему приходится смолкнуть; во время католических церемоний ему приходится таить ярость и мириться с тем, что дом его будет изукрашен в честь праздника; он не в силах приумножить состояние, доставшееся ему от отцов и дедов, поскольку он лишен положения в обществе и гражданских прав — и состояние постепенно ускользает у него из рук, обогащая школы и больницы его недругов.

В старости ему не дано мирной кончины; если он умирает в вере своих отцов, ему нельзя упокоиться рядом с предками и всего десяти друзьям дозволено идти за его гробом на похоронах, совершаемых ночью, украдкой, словно хоронят отверженного.

И наконец, на протяжении всей жизни, если он вздумает покинуть эту неприветливую землю, на которой ему нельзя ни родиться, ни жить, ни умереть, его объявят мятежником, имеют иной опоры, убежища и защиты на земле и все соображения выгоды в равной мере как долг и совесть велят им неизменно и верно служить Вашему Величеству».

Однако, как мы знаем, ничто не остановило королевскую троицу, царствовавшую в ту пору, и по наущению отца Лашеза и г-жи де Ментенон Людовик XIV зарабатывал себе райские кущи с помощью дыбы и костров.

Итак, в силу следовавших один за другим указом, гражданские и религиозные гонения обрушивались на протестанта с колыбели и не отступали от него до самой смерти.

В детстве он не мог учиться в коллеже.

В молодости не мог преуспеть ни на каком поприще: ему нельзя было стать ни привратником, ни галантерейщиком, ни лекарем, ни аптекарем, ни адвокатом, ни судьей.

В зрелом возрасте он не может молиться в храме, не может сделать в церковной книге запись о своем бракосочетании, о рождении детей; свобода его совести ежечасно попирается; он поет псалмы, но мимо движется процессия — и ему приходится смолкнуть; во время католических церемоний ему приходится таить ярость и мириться с тем, что дом его будет изукрашен в честь праздника; он не в силах приумножить состояние, доставшееся ему от отцов и дедов, поскольку он лишен положения в обществе и гражданских прав — и состояние постепенно ускользает у него из рук, обогащая школы и больницы его недругов.