Читать «Кровопролития на Юге» онлайн - страница 150

Соссин, артиллерийский капитан, прогуливался по дороге на Юзес, думать не думая об опасности и покуривая трубку; навстречу ему попались пять человек из роты Трестайона; они окружили его и убили ударами ножей.

Шивас-старший бежал, ища спасения в деревне; он явился в свой загородный дом в Рувьере, где стояла недавно созданная национальная гвардия, о чем он не знал; его убили прямо на пороге дома.

Ро схватили, когда он был у себя, и расстреляли.

Кло попался на глаза одной из рот; но, видя среди солдат Трестайона, с которым был в дружбе, он подошел к нему и протянул руку. Трестайон выхватил из-за пояса пистолет и пустил ему пулю в лоб.

За Каландром погнались на улице Серых Монахинь, он укрылся в таверне. Его силком выволокли на улицу и зарубили саблями.

Курбе шел с несколькими людьми, которые вели его в тюрьму. По дороге они передумали, выстрелили в него и уложили наповал.

Виноторговец Кабанон убегал от Трестайона и укрылся в доме, где находился почтенный священнослужитель, кюре Боном; при виде убийцы, который уже был покрыт кровью, священник приблизился и остановил его.

— Изверг, — воскликнул он, — что ты скажешь, когда предстанешь перед судом Всевышнего с руками, обагренными кровью?

— Ба, — отвечал Трестайон, — вы облачитесь в парадную рясу, у нее рукава широкие, в них любой грех упрячется.

Ко всем этим разнообразным убийствам я прибавлю рассказ об одном злодеянии, свидетелем коего был я сам, испытав при этом одно из самых ужасных потрясений в своей жизни.

Была полночь. Я работал; рядом, в постели, уже засыпала жена; вдруг наше внимание привлек далекий шум. Постепенно этот шум становился все отчетливее; со всех сторон слышались барабаны, выбивавшие сигнал ко всеобщему сбору. Скрывая беспокойство, дабы не усугублять тревогу жены, я на ее вопрос, что бы это могло быть, ответил, что это, вне всякого сомнения, прибыли или отбывают какие-нибудь войска, оттого и шум. Но вскоре до нас донеслись ружейные выстрелы, сопровождавшиеся гулом, который был нам настолько привычен, что заблуждаться на его счет мы уже не могли. Я отворил окно и услыхал чудовищные проклятия, к которым примешивались выкрики: «Да здравствует король!» Не желая долее оставаться в неизвестности, я побежал будить капитана, жившего в том же доме; он встал, взял оружие, и мы, выйдя вместе, направились в том направлении, откуда доносились крики. Луна светила так ярко, что все было видно как днем. Во дворе толпилось множество людей, испуская яростные крики: по большей части полуголые, вооруженные ружьями, саблями, ножами и палками, они клялись, что истребят всех поголовно, и, потрясая оружием, угрожали жертвам, которых выволокли из домов и привели на площадь; остальные, влекомые любопытством, пришли сюда, как и мы, чтобы узнать о причинах переполоха. «Повсюду идет резня, — отвечали мне вразнобой. — Уже расправились кое с кем в пригородах, обстреляли патруль…» Суматоха тем временем нарастала. Мне было нечего делать здесь, где уже свершилось три или четыре убийства, а кроме того, мне не терпелось успокоить жену и позаботиться о ее безопасности в случае, если беспорядки дойдут до нас, поэтому я распрощался с капитаном: он пошел в казарму, а я зашагал в сторону пригорода, где мы жили.