Читать «Савва Морозов: Смерть во спасение» онлайн - страница 20

Чутье на дельных людей купец имел. Своя выгода: до дела охочий человек и себя, и тебя вывезет. Потрафь ему маленько да деньгой к себе притяни.

Когда лучший его ткач Савва Морозов со своей солдатчиной сунулся, он не стал долго думать.

— Что, у толстозадого Рюмина других рекрутов нет?

— Есть, да больно уж хочется ему со мной поквитаться. На самых законных основаниях. Мне — двадцать пять лет в солдатчине, ему — прямая дороженька в постель к моей Ульяше.

Купец Кононов, сам еще нестарый, знал про молодецкую баталию своего ткача с гусаром Рюминым. Знал и то, что победителей в этом кровном деле не будет.

— Не говорил еще с ним?

— Говорил. Смеется сластобрюхий!

— Как не смеяться. Горяч ты, Савва, а под горячую руку по Владимирке как раз и загремишь. Что Покров, что твое Зуево, что губернский Владимир — на одной дороженьке. Как ни ерепенься, а в помещичьей крепости ты. В полной власти его.

— Так что делать‑то? У моей Ульяши уже четвертый в брюхе вызревает.

— Эк у вас — арбузики поволжские! Придется помогать. Отработаешь?

— Как не отработать, хозяин! Вызволи только из неволи.

— Так опять же в неволю поступаешь. В мою.

— Из твоей я на твоей же деньге и выеду.

— Ну, смотри, Савва. Уговор дороже денег. Еду завтра же выкупать тебя из солдатчины.

И ведь выкупил купец-молодец!

Кроме душевной щедрости, то еще имел в виду: «Ткач золотой, а теперь и шелковый будет. Истинно: в долгах как в шелках».

— В тысячу рублей ты мне обошелся, Савва. Не забудешь?

— Не забуду, хозяин. Сполна расплачусь. Переведи меня на сдельную работу. Поденщина не для меня.

«Ну-ну», — подумал купец Кононов, давая полную власть рукам этого жадного до работы мужика.

Он сам так же из мещан в купцы выходил. Но этот‑то еще в барской крепости?

Савва стоял у станка по двадцать часов в сутки и аршины шелковые гнал за семерых. А чтобы еще круче накручивался аршин, надомную работу брал. Для Ульянушки и пятерых ребятишек. Пятый еще по полу ползал, а остальные уже нитки ссучивали, бобины накручивали, да мало ли было подсобной фабричной работы. Записывая в конторскую книгу поденную выработку Саввы Морозова, купец Кононов диву давался:

— Не надорвешься, Савва? Бабу хоть пожалей.

— Вот из жалости к ней и стараюсь.

В далекие планы он купца не посвящал, а сам в своем Зуеве небольшой ткацкий амбар поставил. Пока лишь с четырьмя ткацкими станками. Мастерской шутливо называл, чтобы сельчане, а особливо Рюмин, зря не зарились.

Со своего дела доход‑то стал гораздо быстрее расти. Года не прошло, как спросил купца:

— Чай, погашен должок, хозяин? Я хоть и неграмотен, но башкой‑то кое‑что подбивал. Сходятся у нас рубли-рублики?

— Сошлись уже, Савва, — без особой радости кивнул купец.

На руку он чист был, но понимал: ускользает от него золотой шелковый ткач. Тем более что Морозов опять кредит попросил. А купеческое правило таково: в частном кредите не отказывай, потому что проценты идут. Одно только и сказал:

— Ну-ну, Савва. Собственную фабрику ладишь?

— Хочу попробовать, — скромно потупился ткач.