Читать «Я РОСЛА ВО ФЛОРЕНЦИИ» онлайн - страница 77

Но те домики, с садиками и лесенками, цветами на балконах и низкими крышами, красивы. Когда 6 ноября 1954 года Джорджо Ла Пира как мэр Флоренции вручал первой тысяче новоселов ключи от квартир в новорожденном районе Изолотто, он произнес памятную речь. "Не дома, но город", — сказал он. Цитируя Леона Баттисту Альберти, он сказал: "Город — большой дом для большой семьи". В этих словах — суть утопической идеи, которая легла в основу капитального проекта, одобренного коммунистом Марио Фабиани, предшественником Ла Пиры на посту мэра. Ла Пира проводил смелую жилищную политику и подвергался за нее ожесточенной критике, в частности за то, что решил реквизировать пустующие дома в пользу нуждающихся семей. В острых ситуациях, например во время волны массовых увольнений, Ла Пира принимал крутые, но часто непоследовательные меры. Но в минуты покоя он мечтал о городских квар-талах, где будут школы и скверы, все городские службы, удобный транспорт. А главное, у этих мест, автономных организмов, спутников старого города, будет своя душа.

Ла Пиру предали, говорит мне дон Мацци, ему дали денег на строительство жилья, но ни лиры на городские службы, которые должны были появиться в новых кварталах. Его предали. Ла Пира знал, что в Турине и Милане рабочие спят на двухэтажных койках или делят одну кровать на двоих, спя в ней посменно. Он не желал повторять этот порочный опыт, он хотел создать город в городе. Но в 1954 году, когда мы сюда приехали, рассказывает дон Мацци, здесь была тысяча квартир и больше ничего. Детей отправляли в школу за два километра. Не было ни автобусов, ни машин. Ла Пира распорядился построить хотя бы деревянные времянки. Те, кто должен был выделить деньги на капитальное строительство, вполне могли объявить эти постройки постоянными. Но все же появились хотя бы эти бараки. Правда, из-за влажности дети болели бронхитом, повсюду шныряли мыши.

Они все еще стоят, эти временные сооружения. У них мы и встретились с доном Мацци. В одной из построек расположена библиотека, где я с сомнительным успехом изучала метод Орацио Косты. Став приходским священником в Изолотто, продолжает дон Мацци, я отправился к Ла Пире в мэрию. Он принял меня и сказал: прекрасно, устраивай людям побольше праздников, вселяй радость в их сердца.

Мы уже были с ним знакомы. Он принадлежал к той части католической элиты, которая задалась целью сблизиться с народом, наряду с падре Турольдо, Фьореттой Маццеи, падре Бальдуччи. Они выражали стремление приобщиться к жизни народа, возродиться через него.

У нас ничего не было, и нам нечего было терять, говорит дон Мацци. Мы были обращены к новому, совсем как нынешние иммигранты. Это были другие годы, не то что сегодня. В Изолотто приезжали люди, совершенно выбитые из колеи. Они ехали из деревни или из других кварталов города, откуда их выселили. Были беженцы из Истрии, южане, люди, вырванные из своей среды, для которых нужно было как можно скорее создать общую среду, новый социум. Церковь стала местом встречи и диалога. Мы сделали первый шаг навстречу верующим — повернули алтарь.