Читать «Мой братишка» онлайн - страница 47

И опять пришел вечер, и опять я дома один. Я улегся в кровать, и снова нахлынули воспоминания, и я начал плакать, и от этого мне становилось все хуже и хуже на душе. Мне было жалко Кима, я боялся за него и страдал от мысли: вдруг останусь навсегда один, без моего маленького доброго братишки Кима, который во много раз лучше меня?!

Глава 7. Ким

Дальше все было так. Пришла телеграмма от мамы: она уже в пути и будет дома послезавтра. Я знал, что телеграмма пришла, но папа мне не сказал, что в ней. Он прочитал ее у меня на глазах и не проронил ни слова. Это было вечером. Потом он взял телеграмму с кухонного стола и унес к себе в комнату.

Сегодня утром папа ушел рано, я его даже не видел. Встав, я сразу же пошел к нему в кабинет и начал искать эту телеграмму. Долго не мог найти, но потом приподнял какую-то книгу на столе — папа, вероятно, читал ее вечером — и увидел.

Разумеется, я несказанно обрадовался. Но тут же на меня напал страх. Мама приедет, и что потом? А если Ким не вернется?! Сможет мама когда-нибудь опять полюбить меня? Она приедет, а квартира пустая. Папа совсем не бывает дома.

Когда вчера вечером он направился к себе в комнату, я спросил:

— Папа, а когда приедет мама? Я что-нибудь приготовлю для нее.

Он взглянул на меня и с минуту рассматривал, словно видел впервые, а глаза у него холодные, чужие. Я даже испугался, и сердце билось, как птичка в клетке. Когда папа закрыл за собой дверь, я бросился на диван, молотил по нему кулаками и плакал:

— Зачем ты меня так мучаешь? Убегу, лучше убегу из дома! Разве я хотел, чтобы Ким заболел?

Но потом я успокоился, и мне стало очень стыдно. Я сказал себе: «Приберу-ка лучше квартиру и маме что-нибудь приготовлю. Она вернется уставшая, какие уж тут домашние дела!»

Я никак не мог собрать пылесос — это всегда делал Ким. Но потом у меня все получилось, и я пропылесосил ковер. Заодно и пыль вытер. Пока управлялся с пылесосом, я чувствовал себя хорошо, но едва начал вытирать пыль со стола Кима, чуть не расплакался.

У него всегда все аккуратно сложено. Стопкой лежали тетради, которые нам раздали в последний день в школе, и табель успеваемости. У Кима четверки только по пению и по чешскому языку: он все сочинения писал телеграфно-короткими фразами. А остальные — пятерки. Это, конечно, порадует маму.

На подносике лежали цветные карандаши, они всегда остро заточены. Ким больше всего любил затачивать их перочинным ножом, он его прихватил с собой даже в больницу. Смотрю я на его стол, и не могу удержаться от слез. Вещи Кима вызывали у меня двойное чувство. С одной стороны, мне хотелось убежать от этого стола, а с другой, меня тянуло открывать ящички и заглядывать в них.

В первом ящичке лежало множество маленьких коробочек, которые Ким собирал. В одной коробочке, побольше, были конопляные семечки для попугайчиков. В другой — несколько лесных орехов, оставшихся с рождества, в третьей — шоколадная фигурка с елки. Вспомнил я, как мы всегда делили оставшиеся после елки сладости и я свои всякий раз тотчас же съедал. А Ким нет. Он прятал их и время от времени вынимал какую-нибудь из фигурок — рыбу, или зайчика, или шоколадную букашку — и давал сначала откусить мне шоколадную головку и только потом остальное съедал сам. А если я смотрел на него умоляющими глазами, то угощал еще. Я своими фигурками никогда не делился, а братишка со мной — даже крохами.