Читать «Перед рассветом (версия не вычитана)» онлайн - страница 29

Три ворона в небе, ночною порой,Был Морриган голос, как пение стрел:"Два войска собрались над Юрой-рекой.Назавтра вступить доведется им в бой.Какой им положим удел?Сильна и могуча камбрийская рать,И воинов ярость крепка.Коль строй щитоносцев сумеют прорвать,До вечера саксов колоть им и гнать,И их не ослабнет рука".Три ворона. В небе — ни зги, ни звезды,И Махи пел голос — волынкой навзрыд:"Для воронов хватит надолго еды,А крови прольется, что в Юре воды…Но Камбрия не победит!Король Кадуаллон умел обещать,И родом поклялся своим!Но старых богов не посмел он призвать,Монахов привел, чтоб молились за рать,И помощи мы не дадим".Три ворона встретили алый рассвет,Был голос Немайн, словно треск топоров:"Король — обречен, нам он даст свой ответ.Сегодня прервет вереницу побед,С невзгодами встретившись вновь!Сильна и могуча камбрийская рать,И воинов ярость крепка.Но алых щитов им ряды не прорвать,И саксы их будут, тесня, убивать,И их не ослабнет рука".Три ворона в небе… За славой в походКороль Кадуаллон камбрийцев ведет…

Бард после такой песни мог ожидать разного. Осуждения за то, что назвал старыми богами сидов, например. Но скорее — одобрения за оправдание страшного разгрома, случившегося с сильнейшим из королевств Камбрии лет двадцать назад. Предательство богов — достойная причина гибели героев! Но с последним аккордом арфы наступила мертвая тишина. Такая, что бард услышал собственное дыхание. А из-за спинки развернутого к огню кресла раздалось сонное:

— Что-что он там про меня поет? Чем Немайн-то не угодила? В перепевки играть не стала? Раззадорить хочет? Не выйдет. Уважаемые мэтры, простите, охотно посидела бы с вами еще часок-другой. Но, поскольку дурноголосый певец решительно настроен испортить вечер, я смиренно вас покину.

Бард еще успел снова удивиться тому, что какая-то девчонка сидит на стариковском месте у очага. Парня, принятого в круг солидных людей за вежество и интерес к былым походам, он еще себе представить мог. У девочек же обычно есть другие интересы, кроме как упорно затесываться в компанию стариков. А потом перед ним оказалась богиня.

Задрапированная в полосатый плед поверх строгого серого платья, Немайн выглядела весьма величественно. Немудрено: она не накинула плед на плечи, как валлийки, а старательно завернулась, как в паллу — женский вариант тоги. Врач научил, на радостях от обнаруженного Немайн интереса к римской старине — а заодно от подаренных хирургических инструментов. Весьма, по его словам, хороших. Некоторых у него и вовсе не было. А уж если кто-нибудь и разбирался в помпезности, так это римские аристократы. Немайн оказалась между бардом и очагом, так что видел он в основном силуэт. И — уж бард-то, полуязычник по самому роду занятий, это знал — силуэт сиды. Богини, которая назвала свое грозное имя. Сердитой богини. Немайн сделала шаг вперед…