Читать «Любовь и фантазия» онлайн - страница 105

Но сын ни в чем не признался. Оставшиеся в горах «братья» подали ему весть: «Если мы прослышим, что ты сказал хоть слово, знай, мы сами тебя убьем!»

В конце концов его отдали мне. И он оставался все время со мной… А чтобы повидать остальных, много мне пришлось исходить дорог! Долгое время я не имела никаких вестей об одном из них, о Малеке. «Должно быть, он умер!» — думала я. Потом как-то из города пришел навестить меня один родственник.

— Ты что-нибудь знаешь о своих сыновьях?

— Знаю, только вот о Малеке ничего не известно, вздохнула я. — Наверное, он умер!

По лицу его пробежала улыбка, но он промолчал.

— Ты, я вижу, улыбаешься, — сказала я ему, — может, ты что-нибудь слышал о нем?

Наклонившись, он поцеловал меня в лоб и шепнул на прощание:

— Он в городе, у Каддура, только помалкивай об этом.

Малек провел в горах немало времени. Он был портным и потому забрал у меня швейную машинку «Зингер», чтобы обшивать «братьев»… Поначалу-то я и сама строчила форму. Но ведь приходилось заниматься готовкой, так что всего успеть я не могла! И вот Малек унес швейную машинку в горы… В ту пору моя мыза еще давала кое-какой доход. Я даже прикупила еще одну. Но потом французские солдаты все разорили.

А как я гордилась формой, которую шила! Не хвастаясь, могу сказать, что мои мундиры были лучшими! Стоило их развернуть да повесить, и трудно было поверить, что они не из магазина!

До сих пор у нас вспоминают о сбитом партизанами самолете. У меня потом нашли кусок этого самолета, и тогда люди узнали, что подвиг этот совершил «любитель Колеа». Так у нас в округе прозвали моего старшего сына.

До войны он любил музыку, любил запах пороха на свадьбах. Когда люди собирались на праздник Сиди Мхамеда бен Юсефа, нашего марабута они говорили ему:

— Приходи к нам на праздник со своей музыкой да пороха не забудь прихватить, надо встретить как полагается префекта и супрефекта!

— А я не люблю таких праздников! — отвечал он. — Пойду-ка я лучше в Колеа, там меня никто не знает, и уж там-то я отведу душу, повеселюсь на славу!

Вот почему его прозвали «любитель Колеа», хотя на самом деле его зовут Сахрауи, как и меня! Теперь он живет в Хаджуте. Живот у него весь исполосован, и это меня печалит!

Во время одной схватки он дрался врукопашную холодным оружием. Вот ему и распороли живот, так что кишки вывалились наружу! Какой-то крестьянин размотал и отдал ему свой тюрбан, чтобы он перевязал живот и подобрал все что можно. А два дня спустя его осмотрел партизанский врач и зашил ему брюшную полость. Умереть-то он, конечно, не умер, но остался калекой!

Хотя все такой же заносчивый, как и до войны. И такой же упрямый! Да к тому же с детства еще у него сохранилась дурная привычка: он ничего не боится, не ведает страха! И вот теперь он весь перекорежен, а был такой красавец! Даже когда на нем хороший пиджак — а мне ли не знать, как он любит покрасоваться, — люди никак не могут взять в толк, что у него такое на боку!..

Когда солдаты во второй раз подожгли мой дом, огонь полыхал вовсю, все пожирая, и крыша разлеталась на куски… Но я все-таки шагнула прямо в огонь. «Даже если мне удастся спасти только матрас, и то хорошо, будет на чем спать!» — думала я.