Читать «Сад богов» онлайн - страница 19

Однако мало кто из путешественников той поры мог похвастать таким товарищем, как Теодор; он представлял собой незаменимую для полевых работ ходячую энциклопедию. В моих глазах он был всеведущ, как господь бог, выгодно отличаясь от всевышнего своей досягаемостью. Всякого, кто с ним знакомился, поражало сочетание невообразимой эрудиции и скромности. Помню, как мы, сидя на веранде после очередного роскошного чаепития и слушая предвечернюю песню утомленных цикад, забрасывали Теодора вопросами. В безупречном твидовом костюме, с тщательно расчесанной русой шевелюрой и бородой, он тотчас загорался, когда заходила речь о каком-нибудь новом предмете.

— Теодор, — начинает Ларри, — в Палиокастрице в монастыре есть картина, про которую монахи говорят, что ее написал Паниоти Доксерас. А ты как считаешь?

— Ну-у, — осторожно произносит Теодор, — боюсь, я не очень сведущ в этом предмете, но думаю, что вряд ли ошибусь, если автором скорее был Цадзанис… э… его кисти принадлежит интереснейшая маленькая картина… в монастыре Патера… ну, вы знаете, на верхней дороге, что ведет на север острова. Конечно, он…

Следует сжатая и исчерпывающая получасовая лекция об истории живописи на Ионических островах, начиная с 1242 года, которую он подытоживает такими словами:

— Но если вас интересует мнение эксперта, следует обратиться к доктору Парамифиотису, он куда более сведущ в этом вопросе.

Не удивительно, что мы смотрели на Теодора как на оракула. «Тео говорит» — эти слова гарантировали достоверность любой сообщаемой вами информации; сошлись на Тео, и мама признает пользу и безопасность какого угодно почина, будь то переход на чисто фруктовую диету или содержание скорпионов в своей спальне. Любой мог обратиться к Теодору с любым вопросом. С мамой он толковал о растениях, в частности о лекарственных травах и соответствующих рецептах, а сверх того снабжал ее детективными романами из своей обширной библиотеки. С Марго он обсуждал различные диеты и упражнения, а также чудодейственные мази, помогающие от прыщей, волдырей и угрей. Он легко поспевал за стремительным бегом мысли моего брата Ларри, готовый развивать любые темы от Фрейда до веры крестьян в вампиров. А Лесли мог почерпнуть у него полезные сведения об истории огнестрельного оружия в Греции и о зимних повадках зайца. Для меня, с моим алчущим, непросвещенным и пытливым умом, Теодор был кладезем всевозможных познаний, к которому я жадно припадал.

По четвергам Теодор обычно прибывал около десяти часов утра, чинно восседая в конном экипаже. На голове — серебристая фетровая шляпа, на коленях — ранец для образцов, одна рука опирается на трость, к концу которой приделана маленькая марлевая сеть. Я уже с шести часов пронизывал взглядом оливковые рощи, высматривая Теодора, и мрачно говорил себе, что он, должно быть, забыл, какой сегодня день, а может, упал и сломал ногу, или же с ним приключилась еще какая-нибудь беда. Сколь велико бывало мое облегчение, когда появлялся экипаж и в нем — степенный и сосредоточенный Теодор, целый и невредимый. Затуманенное до той поры солнце принималось сиять с новой силой. Учтиво поздоровавшись со мной за руку, Теодор рассчитывался с кучером и напоминал ему, чтобы тот заехал за ним вечером в условленное время. После чего забрасывал за спину ранец для образцов и устремлял задумчивый взгляд на землю, покачиваясь на каблуках начищенных до блеска башмаков.