Читать «Всё так (сборник)» онлайн - страница 143

Двадцать лет – это очень даже ближайшее время. Посмотрим фотографии вместе.

Мы никогда не мыли вместе посуду

Мы никогда не мыли вместе посуду.

Вру. Мыли. В гостях. Я – упавшую вилку. Он – пепельницу. Он терпеть не мог переполненные пепельницы. Даже если это были консервные банки. Банки из-под шпрот. Он мыл их тоже. Вытирал вафельным полотенцем. Теперь не все знают, что такое вафельные полотенца. Их нерентабельно держать в приличных домах.

Надо же, я не заметила, кто и когда объявил войну вафельным полотенцам. Я не заметила. И пропустила полную и окончательную победу над ними и их союзниками – пепельницами в виде консервных банок из-под шпрот.

…Мы никогда не мыли вместе посуду, кроме этого случая. Не выносили мусор, не дрались из-за программы, которую «точно надо смотреть».

В общем, ничего такого. Ничего такого – важного, главного, настоящего – нас не объединяло.

Кроме времени. Кроме времени, которое впереди и которого много.

Хотя… У него времени больше, чем у меня. Но он говорит, что это физическое недоразумение (он родился на два года позже, чем я) легко устраняется демографическими законами. В том смысле, что мужчины умирают раньше.

Можно подумать, что его смерть может что-то изменить во времени, которое впереди.

Я с ним не спорю. Он вообще вундеркинд. Его кости, мозг и другие органы развивались так быстро, что в возрасте шести лет его приняли в наш 2-й «Б». Мне лично тогда было восемь. И я едва умела читать. Я так ненавидела книги, что меня можно было ими пытать. Я и фашистам собиралась об этом сказать. Что, мол, не надо мне под ногти иголки. Душите меня книгами. И может быть, я сдамся.

Фашисты, черная рука, гонка вооружений, гроб на колесиках – это были мои любимые детские страхи. Половина из них считались социально одобряемыми. О них даже говорили по телевизору. В программе «Время».

Он программу «Время» не смотрел.

Его звали Илья. Сейчас зовут Илья Сергеевич.

И он не смотрел программу «Время» не потому, что его звали Илья… Хотя в этом замечании что-то есть: тридцать три года пролежать на печи, потом встать и вставить пистон Соловью-разбойнику. «Не смотреть «Время» равно «лежать на печи».

Если не забуду, я обязательно скажу ему об этом. Если не забуду и если мы совпадем по фазе.

Потому что обычно одно из условий не срабатывает.

Получается черт-те что.

В одну из наших встреч мы столкнулись в туалете ресторана. То есть сначала сидели за столом большой-большой компанией – он с женой, я с мужем, еще три или четыре пары из нашего общего детства. Мы ели, пили и вели общий разговор. Я – с помидором без всего, он – с нашим общим другом и официантом о качестве коньяка «Хеннесси». У Ильи тогда появились первые лишние деньги. Но появились недавно. Поэтому тратить их хотелось вкусно, а на душе еще было жадно.

Я не люблю коньяк. И «Хеннесси» тоже.

Я и помидоры не люблю. Но часто толстею. Поэтому обычно я убеждаю помидор в том, что он – пирожное, потом крепко зажмуриваюсь и съедаю. Получается минус три килограмма в неделю.