Читать «Рожденный для войны» онлайн - страница 31
Майкл Стэкпол
— Наташа, я не из тех, кто настраивает Волков против Волков.
— Зато его это не заботит. — Она сверкнула глазами на Карнза. — Не принимай вердикт. Пусть проведет его в соответствии с процедурой.
— Чтобы я тем самым дал повод считать меня виновным?
Наташа раздраженно всплеснула руками.
— Тебя не переспорить.
Ульрик забрал свиток и положил его на стол, не прикасаясь к печати.
— Вы пришлете аргументы, на которых основаны обвинения?
Наставник кивнул.
— Пришлю. У вас будет один месяц до приговора.
— Очень хорошо, — спокойно сказал Ульрик.
Фелан нахмурился:
— Подождите минуту. В чем состоят обвинения?
— Обвинения секретны, Хан Фелан. Ульрик положил ладонь на плечо Далька.
— Можете рассказать им. Все равно они скоро узнают.
Дальк холодно улыбнулся.
— Обвинения весьма серьезные, — проговорил он. — Он обвиняется в тайном сговоре с Ком-Старом во время битвы на Токкайдо и выдвижении известного агента Внутренней Сферы на пост Хана в Клане Волка. ИльХан Ульрик Керенский обвиняется в измене.
VII
Эта дева с мыслью жила одной:
Любить и любимой быть мной.
Эдгар Аллан По. «Аннабель Ли»
Томас Марик открыл дверь в комнату, где лежала его жена, и его охватила мелодия «Реквиема» Моцарта. Тихая мелодия заглушала заметное шипение кислорода, подведенного к ее маске, и даже заставляла Томаса забывать о царящем здесь недуге. Именно из-за кислорода свечи вокруг кровати Софины заменили на электрические, впрочем, они помаргивали вполне естественно, имитируя настоящие.
Томас тихонько прикрыл за собой дверь и тут же понял, какого эффекта добивалась Софина. Мягкая музыка и нежное освещение вместе со шторами полога уносили его на десять лет назад, в их брачную ночь. Хоть та ночь и не была первой в их жизни, но именно тогда жена предстала перед ним наиболее прекрасной.
Томас понимал, что она хотела остаться в его памяти такой, какой была тогда — красивой, трепетной, полной жизни, любви и веселья, но все же иллюзия не могла быть полной. Электрическим свечам не хватало тепла, они не оплывали, как настоящие. А «Реквием» даже по ошибке нельзя было спутать с более романтической мелодией «Лунной сонаты».
Да и на лице Софины в брачную ночь не лежала кислородная маска, а из вены на руке не торчала игла.
Томас пришел вечером, надеясь, что сможет поговорить с ней, но, увидев, насколько она утомлена и обессилена, отказался от своих намерений. Каждый вдох для нее был пыткой, но он знал, что, стоит ему попросить, и Софина продлит эту муку на дни, недели и даже годы. Ее страстная любовь к нему со временем не ослабела, так же как и любовь Томаса.
Именно потому, что я люблю Софину, я должен ее освободить.
Томас улыбнулся и подошел к Софине слева, чтобы обезображенная шрамами половина его лица оставалась в тени.
— Я пришел, любовь моя, как ты и просила. Софина медленно открыла глаза.
— Мне не страшно…
Кислородная маска приглушала голос, а затрудненное дыхание не позволило договорить фразу. Посиневшие губы еще пытались что-то сказать, но дымка внутри маски скрывала движения губ, и разобрать слова было невозможно.
