Читать «Мы совпали с тобой (сборник)» онлайн - страница 29

По-моему, здесь нужно кое-что объяснить.

На подобных концертах в «Олимпии» первыми обычно выступают самые молодые певцы. Только-только начинающие. Факт появления их на такой сцене примечателен и невероятно почетен, однако он еще ни о чем не говорит. Это дебют. Проба голоса. Дальнейшая судьба – в тумане.

Но можно успокаивать себя хотя бы тем, что почти все знаменитые французские шансонье когда-то начинали так же: всего одна песня в самом начале концерта на сцене «Олимпии». Антураж звезды. Ее гарнир.

Следующий шаг для исполнителя, качественно новая ступень для него – выход на сцену в конце первого отделения. Четыре-пять песен. Не больше. (Ты – все еще гарнир. Все еще антураж. Но о «пробе голоса» речь уже не идет… «Проба» была давно и прошла успешно. Пой!..)

К этому времени у певца (или певицы) обязательно есть песни, записанные на пластинку, есть какая-то пресса, есть реклама и более или менее значительная толпа поклонниц.

Но главное – пластинка! Только после ее успеха твою напечатанную на афише фамилию можно будет прочесть без очков.

По количеству проданных пластинок судят о твоей популярности. Если тираж перевалил за сто тысяч, ты – счастливчик!..

Новые песни ты сначала опять-таки записываешь на пластинку, а уже после того, как покупатели познакомились с новыми песнями и полюбили их, исполняешь в концерте.

Иной путь известности для певца почти невозможен.

Второе отделение началось еще в антракте.

Раздался первый звонок, и зрители сразу же ринулись в зал, будто боясь опоздать.

По нервному блеску глаз и судорожным движениям я понял, как нестерпимо хочется им ускорить бег времени и приблизить ту великую секунду встречи, ради которой они пришли сюда…

И вот настала она – эта секунда.

Джонни Холлидей выпрыгнул на сцену с такой яростью, словно до этого за кулисами его держала целая дюжина гангстеров, а он, сражаясь, только что разбросал их всех до единого, всех победил и вырвался!

Вырвался, потому что знал: публика ждет его!

Он был встречен долгим сумасшедшим визгом, во время которого певец стоял, не шевелясь, посреди сцены, будто памятник самому себе.

На памятнике были грубые туфли, кожаные брюки в обтяжку, короткий пиджак с блестками, темная рубашка и небрежно повязанный галстук.

Главный концерт «Олимпии» начался!

Джонни пел песни, не объявляя их.

Да в этом и не было нужды! Потому что, едва раздавались первые такты вступления любой песни, зал тут же отвечал короткими и страстными аплодисментами.

Это был аванс, выдаваемый артисту публикой еще до того, как он начинал петь очередную песню. Но это был и хлесткий намек на то, что произойдет с залом после!..

Первые две песни Джонни Холлидей пел тяжело, с натугой. Он даже не пел их, а кричал хриплым, яростным баритоном.

Он был по-прежнему бледен, однако «хитрый укол», о котором нам сообщил Кокатрикс, совершил-таки чудо!

Теперь этот парень совсем не походил на умирающего.

Наоборот: он рождался в песне. Рождался на глазах!

Его настоящий голос постепенно стал проступать, как в бачке с проявителем на белой бумаге проступает фотография!

И певец понял это. Понял и заулыбался по-детски. Понял и подмигнул залу.

Теперь он уже держал микрофон так, будто это был торжественный кубок, из которого хлестала шальная и победоносная влага!

Болезненная бледность певца казалась почти одухотворенной, а пот, выступивший на лбу, казался праведным.

Хотя самой праведности не было и в помине!..

Спев несколько пронзительных песен, будто показывая нам, как он может петь, спев несколько песен, будто демонстрируя нам себя эталонного, таких песен, в которых было все: и голос, и судьба, и молодость, – Джонни Холлидей вдруг опомнился. Словно пришел в себя. И на лице его появилась надменная, почти брезгливая улыбка.

Теперь он уже расхаживал по сцене, как ходят шерифы в американских вестернах. Супермены. Красавцы. Храбрецы. Правильные ребята, всегда стреляющие на полсекунды раньше своего противника.

Певец выступал сейчас в своей главной роли – полубога, укротителя и кумира старшеклассниц.

Это именно они визжали от каждого подчеркнутого поворота его головы, от каждого «скульптурного» желвака, обозначенного на скулах, от каждой теперь уже специально хриплой ноты. И он знал это. Он работал честно. Честнее не придумаешь!..

В этой работе принимало участие все его тело – от затылка до пяток.

Не последнюю роль в ней играли и внутренние органы певца. (Говоря так, я прежде всего имею в виду некоторые чрезвычайно важные железы внутренней секреции…)

Он пел и смотрел на зал взглядом, от которого могли забеременеть даже мужчины.

А что творилось с девчонками! Бог ты мой, что с ними творилось!

Особенно когда он запел свою знаменитую песню «Come in!..».

Собственно говоря, это была не песня.

Это был весенний рев бизона.

Come in!.. Иди сюда! Пойдем!..