Читать «Четыре сезона» онлайн - страница 6

Сижу в кафе «Моцарт» на площади Моцарта и смотрю, как снежные хлопья планируют с небес на бронзовые плечи памятника Моцарту, у памятника разинули рты японские туристы — они прячутся от непогоды под зонтами, разрисованными нотами увертюры к «Женитьбе Фигаро». Экскурсовод машет флажком с красным солнышком за угол: там — дом 9 на улице Гетрейдегассе, где родился Моцарт. А за другим углом — дом на Макартплатц, где Моцарт жил. А в двух кварталах от площади — концертный зал Моцартеум, где каждый год в конце января, к очередному дню рождения маэстро, с помпой открывается фестиваль «Неделя Моцарта».

Рюмку сладкого ликера «Моцартино» я закусываю конфеткой «Моцарткугельн». Официант словоохотлив: историческую конфету зальцбургский кондитер удачно придумал еще сто с лишним лет назад. А всего-то науки: обмакнуть насаженный на палочку шарик марципана в ореховый крем и шоколад! Компания «Мирабель Эхте Зальцбургер Моцарткугельн» выгодно производит миллионы бордово-золотых шоколадных шариков, один «кугельн» стоит пол-евро и продается в Зальцбурге повсюду и вроссыпь, как семечки на колхозном рынке.

Зальцбург сегодня — это и есть Моцарт, и странно даже, что название город получил от расположенных рядом соляных шахт. Диву даешься, с какой изобретательностью горожане эксплуатируют имя и дело славного земляка. Amadeus — и лозунг в газете, и обложка рекламного проспекта, и гипсовый бюст в витрине, и виньетка на парадном подъезде, и музыкальная фраза из репродуктора на площади. Магазин «Мир Моцарта» — два этажа сувениров. Спортивные костюмы и махровые купальные халаты, на спинах которых маленький Моцарт на скрипке играет; керамические ночные горшки и хрустальные бра, парики и кафтаны «под Моцарта»; штопоры и зажигалки; фарфоровые безделушки в стиле «бидермайер» и мраморные статуэтки в стиле «модерн», юный музыкант чарует наивную пастушку. Вольфганг-копилка. Амадей — латунная медаль. Моцарт — коробка ванильного печенья. Можно просунуть голову в прорезь размалеванной под эпоху Просвещения фанерной фигуры, и не отличишь себя от знаменитого композитора.

О, Зальцбург понимает, как ему повезло: ведь моцарты не рождаются повсюду. Этот город прославился не двенадцатью веками своей истории, а одним ее мигом, тем самым мгновением, в которое гений явился свету. В знак благодарности Зальцбург как умеет, расчетливо и с большой для себя пользой, любит Моцарта. А вот Моцарт родной город не любил, в письмах к друзьям часто жаловался на тоску, царившую в этой чопорной провинции. Именно тут четырехлетний чудо-ребенок заиграл на клавесине, как раз здесь он пяти лет от роду принялся сочинять музыку, а в восемь написал первую симфонию. Но местной публике, превыше всего ставившей благовоспитанность и традицию, была непонятна нежность «Волшебной флейты». Повзрослевший Моцарт служил концертмейстером и органистом при дворе князя-архиепископа с железным именем, но из этой духовной обители неизменно уезжал, стоило только появиться деньгам или возможностям: то на гастроли в Париж и Лондон, то на учебу в Рим и Болонью, наконец и навсегда — в столь же чопорную, но зато столичную Вену. И, сколь бы паточным ни был вкус ликера «Моцартино», горькой судьбы не обмануть: время в Зальцбурге остановилось в тот день, когда город покинул Моцарт.