Читать «Закулисный роман (сборник)» онлайн - страница 62

Он, я думаю, чувствовал мою неприязнь. По крайней мере со мной он никогда не пытался затевать свои извращенные игры. Я, можно сказать, пользовалась его уважением, уж не знаю за что. Но все равно старалась держаться от него подальше просто из врожденной брезгливости. Я не испытывала никакой охоты спасать его жертвы, просвещать их, но молча присутствовать при его экспериментах с живыми людьми мне тоже было противно. Скажем, я старалась держаться в стороне из своеобразного чистоплюйства, чтобы ненароком не запачкаться.

Когда Багринцев на последнем курсе вдруг выдвинул меня на роль, которую должен был играть Вацлав, я не почувствовала никакого злорадства. Мне вовсе не хотелось соревноваться с ним, доказывать кому-то, что я его превзошла. Про собственные возможности я всегда все хорошо знала и не нуждалась в подобных публичных соперничествах. Я не боялась какой-нибудь извращенной мести со стороны Вацлава, хотя и знала, что на это он был мастер. Мне просто не хотелось участвовать в этом фарсе – играть вдруг мужскую роль, изначально инсценированную для Левандовского, – который устроил старик Багринцев, разозлившись за что-то на своего юного любовника. Конечно, я давно догадалась, какие отношения на самом деле связывали их с Вацлавом, слишком много великосветских гомосексуальных пар повидала за свою недолгую модельную карьеру.

Как бы там ни было, нашему выпускному спектаклю так и не дано было увидеть свет. Багринцев скоропостижно умер, Вацлав уехал – и на этом все закончилось.

Нельзя сказать, чтобы я ни разу не вспомнила о нем за все эти годы. Иногда, когда кому-то из моих партнеров по съемочной площадке доставалась особенно сложная роль, я думала о том, с каким блеском мог бы справиться с ней Левандовский, какие новые грани открыть в ней, даже, возможно, то, о чем не подозревал и сам режиссер. Но желать его возвращения у меня уж точно не было никаких причин. И, скажу откровенно, меня насторожило это его триумфальное появление. Я не доверяю ему и до сих пор, когда до премьеры остается всего два дня, все еще подозреваю, что он готовит нам какой-нибудь мерзкий сюрприз.

Чего я точно не ожидала, так это того, что он возьмется за мою дочь. Стервец точно рассчитал удар, выбрал мое единственное слабое место. Для всех остальных у него были заготовлены старые крючки: режиссерские амбиции Ксении, алчность Георгия, любовь Кати, инфантилизм Влада. Только меня ему не удавалось зацепить до поры.

Дети – это всегда наша ахиллесова пята. Мы сами создаем себе эту зону уязвимости, собственной рукой вышиваем между лопаток липовый листик, куда нас поразит стрела. На пороге роддома мы держим в руках бессмысленный сверток в лентах, еще не подозревая, сколько тревог и боли он нам причинит. Их болезни станут нашими болезнями, их ошибки всегда будут нашими ошибками. Мы будем вскакивать ночами в липком ужасе перед тем, что их ждет. В их неудачах, черствости, холодности мы всегда будем винить себя. Что-то недодала, не так воспитала, не то вложила, уделяла слишком мало внимания, все позволяла, все запрещала… А они будут лишь смеяться над нашими тревогами в своей блаженной детской жестокости. Чертовы подлецы, они нутром чуют, что мы перед ними слабы, мы ничего не можем противопоставить им, кроме своей чересчур утомительной для них любви.