Читать «Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие» онлайн - страница 5

Для Русской Православной Церкви в целом характерна закрытая модель христианства, основанная на традиционалистских ценностях, ксенофобии и шовинизме. Агрессивный национализм в православном обличье представляет собой новое язычество, антихристианское по своей сути.

Для охранительно–консервативной разновидности православия чрезвычайно характерно то, что можно назвать духовным и культурным нарциссизмом — самоупоение, самообожение, идеализация себя и своего прошлого. Эти клерикальные круги, как говорил о. Александр, «в восторге от себя». И он же за два дня до смерти, в интервью испанской журналистке, указал на новую реальность нашего времени: «Произошло соединение русского фашизма с русским клерикализмом и ностальгией церковной». Он говорил, что это очень опасная тенденция, потому что люди приходят в Церковь за проповедью добра, а встречаются с изоляционизмом, антисемитизмом и т. д. Он с горечью констатировал: «…общество ожидало найти в нас какую‑то поддержку, а поддержка получается для фашистов».

И действительно, многие священники стоят на крайне шовинистических позициях, а иные даже становятся идеологами нацизма. В свою очередь, экстремистские силы надеются получить от Церкви некую сакральную санкцию на проведение погромной, ксенофобской политики. Те и другие стремятся превратить православие в этническую религию, в элемент «национально–религиозной идеологии». Те и другие превращают христианство из религии любви в идеологию ненависти.

Борьба Александра Меня с фашиствующим лжеправославием, его проповедь духовной свободы, бескомпромиссное отстаивание Христовой истины встретили ожесточенное сопротивление со стороны спецслужб, настроенного державно–националистически консервативного крыла Церкви, включая ряд ее иерархов, а также со стороны околоцерковных идеологов, стоящих на почве «православного» антисемитизма. Клевета, как и постоянная слежка, сопровождала о. Александра на протяжении десятилетий.

С 70–х годов «патриотическая» пресса начинает обвинять его в том, что он тайно служит иудаизму, стремится превратить православие в орудие сионизма, а к тому же хочет объединить православную Церковь с католической, которая будто бы погрязла в ересях. Со временем эти нападки становятся всё более частыми и всё более озлобленными. Из самой новодеревенской церкви, где служил о. Александр, в патриархию текут доносы. Их авторы в унисон с профессиональными «патриотами» утверждают, что он превращает церковь в синагогу. В середине 80–х годов в официозной газете появляются инспирированные КГБ статьи, в которых о. Александра обвиняют в «попытке создания антисоветского подполья под прикрытием религии». Эта кампания проходит под аккомпанемент допросов, где из священника пытаются вытянуть признание в «антисоветской деятельности».

Между тем люди жадно тянутся к о. Александру, читают его книги, впитывают каждое его слово. С конца 80–х, когда отношение государства к Церкви изменилось, он стал выступать с лекциями в массовых аудиториях. Потом к ним прибавилось радио и телевидение. В результате его услышали миллионы людей. Тысячи и десятки тысяч он обратил в христианство — не угрюмое и замкнутое, а радостное и открытое.