Читать «Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)» онлайн - страница 4

Разное понимают под словом «предвидение» — тут и точный технологический рецепт, и блестяще угаданная дата, и целая тенденция, разом меняющая всю привычную жизнь. Если же попытаться художественно отразить, осмыслить то новое, что принес в мир научный прогресс, учесть его влияние на души и умы людей, на их поведение… И если попутно задуматься над тем, что будет с человеком и обществом в целом, если то-то и то-то разовьется в ту или иную сторону… Чувствуете, насколько это ближе традиционному «человековедению», чем патентному формуляру!

А ведь совсем недавно научной фантастике отказывали в праве называться художественной литературой, в том числе и из-за ее страстного желания предвидеть.

А тут еще путаница в терминах: в одну кучу свалены такие разные понятия, как прогноз, предсказание, предвидение — хотя корни слова, казалось бы, сами указывают на различия. Предсказывают, конкретно «сказывают», что и как будет, — гадалки. Сделать квалифицированный научный прогноз в состоянии лишь специалист во всеоружии своих научных методов. Художнику, писателю остается предвидеть, художественно предвосхитить, попытаться разглядеть отдельные картины, обратив свой мысленный взор в будущее.

Образы будущего в научной фантастике порой туманны и смутны, а иногда и вовсе ошибочны: что делать, для того, чтобы зорко смотреть в даль, приходится напрягать зрение, да и не всегда увиденному удается подыскать адекватные слова. Но если интуиция подводит отдельных авторов, все равно выручает особый «кумулятивный эффект» научной фантастики, заключающийся в кропотливом переборе всей массы возможных вариантов (и невозможных — для полноты картины). Это как интенсивный артобстрел, когда важны не частные попадания, а плотность огня. Нередко случается, что книги фантастов вызывают ироническую усмешку уже у их современников. Но в совокупности эти книги покрывают почти все поле возможностей, то множество будущих, среди которых наверняка окажется одно-единственное — сбывшееся.

Всякое введение в книгу — это своего рода самооправдание автора, вольное или ненамеренное. Автор оговаривает те вопросы, которые читатель встретит в книге. И те, что в книгу не вошли. Последнее-то понятно: нельзя объять необъятное.

Научная фантастика — художественная литература, это бесспорно. И ее «прогностическая функция» (есть ли такая вообще, покажет наша книга) представляет собой лишь одну из многих функций, вероятно не самую главную. А принадлежность к художественной литературе влечет за собой целый спектр оценок не только с точки зрения прогностики (хорошее предвидение не всегда сочетается с хорошей литературой).

И что важнее всего, это социальная функция научной фантастики. Литература отражает мир, а мир наш, увы, разделенный — на два лагеря, две системы, два миропонимания. И никакие «галактические бездны» не скроют облика этой сегодняшней — пока, но не вечно! — разделенной реальности. Об этом нужно помнить читателю. А когда читатель позабудет — властно напомнит и сам материал, стоит нам только от проблем на первый взгляд отвлеченно научных перейти к проблемам социальным. И космос в наши дни становится политикой. И экология. И уж тем более проблема, которой мы посвятили нашу последнюю главу…