Читать «Сокровища Сабиана. Книга 1» онлайн - страница 51
Рита Тальвердиева
«Первые осознанные мной Святки позади. Что дальше?» – обратился я к Мармарову.
«После Святок всегда идет…».
– Крещение! – чуть не свалился я со стула. – После личных Святок всегда идет… Крещение.
Захотелось услышать живое слово. Я набрал номер Мармарова.
– Михаил Данилович! Эти дни, действительно, нестандарт, – от волнения не нашел я иного слова. – После Святок идет Крещение! И?! – замер я, уже предощущая его ответ.
– После святочного «привала» путник вновь на пути к Предназначению, – тихо произнес Мармаров.
– Уже восьмое откровение за эти дни…
– Октагон!.. – одобрительно сказал он.
– Что?!
– Восьмерка, то есть.
– Понимаю, что не пятерка. Который раз слышу это слово вне контекста. От таинственного Тита, к примеру. От вас…
– Еще услышишь. Октагон – лучший оберег в текущей восьмилетке. И вскоре будет в обиходе.
– Любопытно, – протянул я.
– Это мой прогноз. Нестабильное «пока-пока» давно пора на свалку, гораздо лучше – «октагон!».
– Не слабо…
– Октагон – сакральная формула успеха. Число России, эры Водолея – та же «восьмерка».
– Неслучайно родился восьмой округ…
– Знак добрый…
– Как говориться, через тернии – позволил я себе улыбку.
– Причем тут тернии?! На энергетике октагона вырастают крылья, блещет фейерверк идей! Грядет пора открытий…
Всю ночь мне снились восьмерки, а затем…
Сквозь незашторенные окна меня будил волшебный миг предрассветья. Озарение пришло вдруг, нежданно, как и предсказывал Тит.
«Сокровища Сабиана должны принадлежать человечеству», – вспомнил я его напутствие.
Я только «за», – легко вскочил я и поставил диск с музыкой Карины. Под ее джазовую композицию «Фортуна» [3] мне легче договориться с судьбой. Я потянулся к ноутбуку. Пробежка подождет.
Меня ждали мои любимые персонажи и захватывающая история о сокровищнице древнего ордена Сабиана, хранителей истины. Улыбку фортуны в концовке издатели утвердили, так что по закону резонанса я вношу и свою лепту в конец тьмы.
Октагон!Глава VI. Мед истины
В роскошно убранные апартаменты в мантиях, напоминающих кардинальские, вошли четверо. Одинаковую беспристрастность лиц опрокидывали выразительные глаза, выплескивая ярко выраженную индивидуальность каждого. Лучезарный взгляд одного оттенял непреклонный характер другого, а жаркий, магнетический посыл третьего соперничал со всепроникающим, как зимняя стужа, взглядом четвертого.
