Читать «Призвание сестры Аньезе» онлайн - страница 5

Джованни Верга

Он был тут же, на кухне, у печи, стоял в шляпе, совсем как свой человек в доме, когда появилась Меника, служанка, держа пучок хвороста, за которым выходила во двор.

— Синьора! Синьора! — в испуге позвала она.

Из прихожей доносился голос дона Базилио, который кого-то о чем-то умолял и заклинал. Синьора сразу же поспешила узнать, что случилось, и не возвратилась больше на кухню, забыв даже, что оставила дочь с доном Джакомино одну. Бедная девушка прижалась к жениху, словно почувствовала, что ей больше не остается ни надежды, ни утешения.

— Что случилось, дон Джакомино, ради бога!..

Ах, что с ней стало, когда она увидела, какое было лицо у ее отца! Такое бывает, наверное, только на смертном одре. Он шатался, словно пьяный. Метался из стороны в сторону, не сознавая, что делает, закрывал ставни и окна, не дай бог, прохожие увидят в его доме судебного исполнителя. Натолкнувшись на жениха дочери, дон Базилио очумело посмотрел на него и покрылся холодным потом. Он молитвенно сложил руки и хотел было что-то сказать, но не произнес ни слова. Тогда дон Джакомино молча принялся искать трость и плащ, делая вид, будто ни о чем не догадывается, — из вежливости, ну и чтобы избежать неприятной сцены.

— Извините… Я тут некстати… Мне очень жаль, — пробормотал он наконец.

Когда же дон Базилио, покрытый каплями холодного пота, бледный, как покойник, вздумал продолжать комедию, изображая спокойствие: «Но, дон Джакомино!.. Что вы!.. Я мигом все улажу!.. Пройдите, пожалуйста, вместе с женщинами в мою комнату…» — дон Джакомино остановился, посмотрел на него, зеленый от злости, и хотел было сказать: «Что за игру вы придумали! Кончим наконец эту комедию! Все знают, что вы разорены! И я только удивляюсь, видя, как вы пытаетесь обмануть порядочного человека…» Однако из осторожности промолчал. Нет, не жалость удержала его. Не вид Аньезины, упавшей в обморок, не слезы матери, с дрожью в голосе умолявшей его: «Дон Джакомино… Сын мой!..» И лишь бы выпутаться из затруднительного положения, он проговорил, что уходит ненадолго и тут же вернется.

— Мне очень жаль. Но я не могу, просто никак не могу! Я ненадолго и сразу вернусь.

Вместо него появился доктор Цурло, чтобы вернуть подарки, которые были получены от невесты: бархатную шапку и вышитые туфли. С видом благородного отца и добродушного ворчуна, изображая крайнее огорчение, он пробормотал по поручению сына:

— Мне очень жаль!.. Я так этого хотел! Но вы тут ни при чем, донна Аньезина!.. С вашими достоинствами вы найдете другого жениха…

И даже ласково, по-отечески, потрепал ее по щечке, благосклонно улыбаясь.

Когда же увидел, что девушка покачнулась, побелев как полотно, он даже слезы утер платочком и вздохнул:

— Какое несчастье, дочь моя!.. Не сердитесь, что я вас так называю! Я уже считал вас своей дочерью!.. Какое это горе для меня…

Вот так и стало ясно бедной донне Аньезе, что ее призвание — быть монахиней. Капеллан монастыря приводил ее в пример другим послушницам, новеньким, которые колебались, когда нужно было дать торжественный обет: