Читать «Пурпурный занавес» онлайн - страница 173

– Он. Знаком?

– Ну, как же. Известный персонаж.

Снова зазвонил мобильник Гордеева. Глянул: Марина.

– Коля!.. – обиженно воззвала она. – Ты куда пропал?!

– Я же записку оставил.

– Записку!.. А когда будешь?

– Не знаю, – голос Николая по-мужски построжал. – Я занят сейчас! Позвоню. Пока!

– Сурово, – с пониманием отметил Царёв.

– Да с бабьём и надо так!

Это Вася освоился, осмелел. Николай покосился на него, хотел осадить, но промолчал.

– Выходит, – подал голос старший опер, – всё это время частники из «Витязя» скрывали факт гибели своего командира, а мы-то знали лишь о десяти убийствах. Одиннадцатый – Ушаков…

– Двенадцатый, то есть первый – мой дядя, – продолжил Николай, – ну, а последним стал сам убийца – замкнул, так сказать чертову дюжину.

– Ну вот, приехали! – Костя включил поворотник, въехал во двор. – Куда дальше?

Интуиция Николая сработала, как из ружья.

– Вот тот подъезд, квартира семь. Второй этаж.

– Давай туда, – приказал Царёв.

На второй этаж взошли всей толпой – и собровцы на всякий случай.

– Так, – Валентин тут был главный, он и принимал решения. – Эта дверь? Угу. Костя, давай.

На круглом Костином лице явилось крайне двусмысленное выражение, а в руке – как у фокусника, связка отмычек.

– Наша служба и опасна и трудна… – фальшиво пропел он, подошёл к двери и каким-то удивительно ловким движением прильнул к ней – почти как к женщине.

Секунда, другая…

– Пожалуйте! – дверь распахнулась.

Штурмовики по всем правилам хлынули в квартиру.

– Чисто! Чисто! Чисто! – разнеслись чёткие голоса.

– Идём, – сказал Валентин.

Вошли. Первое, что бросилось Николаю в глаза – компьютер на столе.

Включил, нашел «МОИ ДОКУМЕНТЫ», щелкнул мышью. Открылось меню. Ага! Вот файл – «Письмо брату». Открыл, начал читать…

– Читай вслух, – попросил Царёв.

Николай откашлялся, заговорил:

«Брат Колян, если ты читаешь это послание, значит, я не вернулся. Тогда могу тебя поздравить! А впрочем, станешь ли ты заниматься такой ерундой, как чтение последнего обращения человека (вот именно – человека! – всего лишь навсего) к СВЕРХЧЕЛОВЕКУ. Ведь ты же стал супером? Или не стал?.. Неужели не решился?! Тогда я продолжаю писать… тьфу ты, набирать.

Я догадываюсь, что папаня мой грезил, как ты пройдешь сквозь Занавес, овладеешь Силой и вернешься с триумфом на Землю, облагодетельствовать человечество. Ха-ха-ха, мечтателем был мой папаня! Догадываешься, кем ты должен вернуться ОТТУДА, так сказать обновленным? Если нет, то вспомни пророчества Иоанна Богослова. В Апокалипсисе всё сказано – и о тебе, и о твоем царстве.

Если я не вернулся, мне всё равно гореть в аду. Так что, подумай, братец, прежде чем идти за «сокровищем». За такой подарочек ответ придется держать, сам знаешь перед кем!

Помни об этом, машиах-махди-майтрейя!!!

Засим позволь откланяться.

Навеки твой недруг, Семен Михайлов сын Гордеев».

Какое-то время в комнате висело полное молчание. Затем Николай кашлянул.

– Вот так, – сказал он. – Семён, значит… Я и не знал его имя.

– Псих, – сказал Костя и нервно рассмеялся. – Нет, Валентин, ты видел? Ну псих, шизоид полный!..

Царёв поднял руку, потёр лоб.

– Слушай… – сказал он Николаю. – А как он выглядел… внешне, я имею в виду?

– Ну, на меня похож, только волосы светлые. Совершенно нормальный парень на вид.

Валентин покивал.

– Так я и думал, – нехотя выговорил он.

– Да чего тут думать! – Костя распрямился. – Отбой, ребята! Все свободны.

Никто из собровцев не произнёс ни слова. Они только переглянулись, и, очевидно, рассудив, что не их ума это дело, так же молча, даже не топая башмаками – тихо вышли.

Остались Николай, Валентин с Костей и Вася. Последний попытался было что-то вякнуть умное, но капитан так глянул на него, что пьяница едва не подавился собственной слюной; сглотнул её, икнул, перевёл взгляд на Николая – увидел выражение его лица, ещё раз икнул и произнёс:

– Понял, понял… – и как будто не было его.

– Вот так, капитан, – повторил Гордеев.

Валентин покивал.

– Извини, – коротко сказал он.

– Да ладно, – Николай отмахнулся, – что там…

Царёв посмотрел на него с интересом:

– Что дальше думаешь?

– Жить. А судьба путь укажет.

– Ну ты, брат, философ… Ладно, пошли отсюда. Костя, дверь прикрой как надо.

Вышли на улицу.

– Тебя до дому подбросить?

– Да нет, спасибо, – отказался Коля. – Я так, пройдусь.

– Как хочешь, – не стал настаивать Царёв. – А ты, понятой, с полочки снятой? Подвезти?

Совсем добрый стал капитан.

Вася заморгал сизыми глазками:

– Так это… Если можно…

– Можно. Лезь!

Николай проследил взглядом, как выезжают со двора «Жигули» и «Соболь», постоял немного. Запястья ещё чуть саднили, и он поочерёдно потёр их. Затем набрал номер Бородулина.

– Евгений Петрович? Я освободился. Только вот в одно место надо заглянуть…

Договорились через сорок минут встретиться. А место, куда Гордееву надо было заглянуть – «Магикус».

Вот всё и кончилось. Немного странно чувствовать это. Отвык.

Он шёл по не таким уже утренним, но по-воскресному тихим улицам. На проспекте сел в полупустую маршрутку – поехали, мирно так, у водителя играла музыка, ветерок приятно летел в открытое окно. Николай глазел по сторонам, точно по-новому видел улицы, дома, деревья… Жизнь продолжается!

– На остановке тормозните, – попросил он водителя, расплатился, вышел.

И здесь народу негусто было. Тут только Гордеев сообразил, что в воскресенье салон-то может быть закрыт. Он не очень огорчился, но дойти всё-таки решил – мало ли что, вдруг работает…

Нет, не работал. До такой степени не работал, что Николай остановился и долго смотрел.

Люди входили и выходили. Поднимались по ступенькам, спускались, хлопали дверью. Автозапчасти – товар такой, за каким и в выходные ходят.

Всё верно. Над дверью гордо красовалась вывеска: «Автомобильный магазин «Формула – 2». Есть всё!»

Надо было понимать так, что брэнд «Формула – 1» использовать нельзя.

Николай поднялся, вошёл. Миловидная, кареглазая девушка встретила его приветливо:

– Здравствуйте! Чем интересуетесь?

Он поводил глазами по стеллажам.

– М-м… Тормозные колодки на «Газель» есть?

– Да, конечно. Сколько вам?

Гордеев опомнился.

– То есть… извините. Я не то… Скажите, а ваш магазин давно действует?

– Пять лет.

– Вот как! И всё время здесь?

– Всё время здесь, в этом помещении. Вы…

– Подождите, подождите. Вы не ошибаетесь? Именно здесь, в этом месте, все пять лет? Ваш автомагазин!

Улыбка сошла с лица девушки.

– Именно здесь, – в голосе появился ледок. – Вы… наверное, с кем-то нас спутали?

Гордеев помолчал малость.

– С кем-то спутал, – эхом повторил он. – Да… Ладно, извините. До свиданья.

Широко шагая по улицам, он уже не думал об этом, хотя соблазн был. Но нет. Чего зря грузить мозги.

Евгений Петрович вновь пришёл первым, сидел на скамеечке, покуривал.

– Привет, – сказал так, словно полчаса назад расстались.

– Здрасьте, – похожим тоном ответил Николай, сел рядом.

Помолчали.

– Ну что, Коля? Как я понимаю, кульминация состоялась?

– И ещё какая. Почти фейерверк… Сейчас расскажу.

Рассказал. То же самое, повторно. Но в этот раз совсем не так лихо, вдохновение ушло от него куда-то. Но рассказал-таки. «Вроде бы ничего не упустил?..» – скучновато подумал он… Нет, ничего.

– Вот, всё.

– Ясно, – Бородулин огладил бороду. – Теперь и мне ясно… Это значит, вы в Астрале такую бурю подняли, что тут все как крысы с корабля побежали.

– Догадываюсь, – ухмыльнулся Николай, хотя ему вовсе не было смешно.

Дела обстояли так.

Люди Бородулина, ведшие наблюдение за всеми известными объектами (кроме, понятно, Ягодкина и Шарапова, который к тому времени был уже упакован в СИЗО), примерно в 8.00 – 8.15 отметили внезапную вспышку нездоровой суеты у сразу нескольких фигурантов. Так, ворота особняка в Ольховой роще в 8.06 вдруг распахнулись, оттуда бешено вылетела серебристая «Ауди» и помчалась в неизвестном направлении. Наблюдатель успел заметить, что за рулём иномарки был камердинер Джамала Робертовича. И больше в машине никого не было.

Но самое странное – ворота остались распахнутыми настежь! Наблюдатель не поверил своим глазам и какое-то время, ни на что не решаясь, смотрел на замерший в зловещем молчании дом…

Почти в ту же минуту, а именно в 8.07 к воротам неказистого пятистенка на Шерстомойной, 8 подкатили два столь же неказистых грузовика. И сразу нервно ожило всё там, забегали люди в грязноватых робах, выволокли какие-то ящики, стали спешно заталкивать их в кузова машин…

А в 8.11 известный врач-психоаналитик Александр Яковлевич Пинский выбежал из подъезда престижного дома, где проживал – крайне взволнованный, спешащий; кинулся на стоянку, прыгнул в свою «Тойоту» – и был таков. Человек Бородулина к этому повороту событий оказался не готов: он дежурил на старой неприметной «пятёрке», попытался было преследовать Пинского, но ясно было, что дело это безнадёжное…

Здесь Бородулин примолк так, что и дурак бы понял: сейчас выдаст основное. И выдал.

…в недрах особняка вдруг взвыла тревожно пожарная сигнализация, из окон верхнего этажа повалил дым, затем хлестнуло пламя. Наблюдатель от греха подальше решил отъехать, припрятался в лесочке, оттуда и увидел, как с рёвом сирены, вздымая пыль, промчалась в элитный посёлок пожарная команда…

…грузовики упаковались, работяги поспешно расселись по кабинам и кузовам, и машины тронулись. Наблюдатель подождал немного, двинулся следом. Так он вёл их без труда до южной окраины, где его ни с того ни с сего остановил сержант ГАИ. Долго проверял документы, нашёл в них что-то не то, стал связываться с начальством по рации, выяснять… короче, растянулось это на полчаса, после чего сержант сказал, наконец, что всё в порядке – можно ехать. Но ехать куда-либо было уже бессмысленно.

– Ишь как! – Николай даже рассмеялся. – Молодцы, ребята.

– И я так же подумал, – Бородулин достал новую сигарету.

– Ну, а Пинский и Ко?

– С этим совсем интересно. Если «стражи» говорили, что подчинены стихии воды, то эти, похоже, стихии огня. Особняк-то когда загорелся… ну, у меня свои людишки везде есть, через час я уже знал: всё выгорело, полностью. Причина пожара не установлена. Никаких трупов, ни людей, ни животных на пожарище не нашли. Товарищ Джамал Робертович … как в пламень канул.

– А…

– А затем поступил новый сигнал: на разных шоссе неподалёку от города примерно в одно и то же время обнаружены два горящих автомобиля…

– «Тойота» и «Ауди»…

– Совершенно верно. И никаких трупов… – здесь уже Бородулин сам сделал приглашающую паузу…

– Не найдено, – докончил Коля.

– Совершенно так.

– Хм… Тогда стражи-то… – пробормотал Гордеев, – по логике вещей утопиться должны, что ли? Так в реку и въехать со своими ящиками дурацкими… Кстати, что в них было, так и неизвестно?

– Ну, Коля, скорее это я у тебя должен спрашивать…

– Понял… Вот ведь и Иван, бедолага, тоже всё ящик какой-то возил… А я ведь отлично помню тот сарай, куда мы его привезли.

Бородулин лишь усмехнулся:

– Думаю, его давно уже там нет. Да может, и самого сарая нет.

Николай вспомнил про «Магикус», но говорить не стал. Чего ради впустую умствовать.

– И то верно. Да и какая разница!

– Вот-вот. Всё равно так это не кончится, объявятся где-нибудь эти бойцы невидимого фронта. И ещё один.

– Кто? – не понял Гордеев.

Бородач довольно прижмурился – припас-таки напоследок эффект:

– Знакомец твой. Глухаревский!

– …………………! – искренне сказал Коля то, чего напечатать нельзя.

– Вот-вот, то-то и оно. Когда вся эта заваруха началась, великий писатель, никуда не торопясь, вышел из дому…

– …сел в «Мерседес»…

– Хрен вам! Ни в какой «Мерседес» он не сел, а пешочком, очень бодрым шагом двинул на трамвайную остановку. В руке у него была папочка кожаная, на поясе – мобила. Больше ничего. Сел в трамвай номер двадцать восемь и покатил в сторону химзаводов… Мой наблюдатель – человек очень опытный! – на машине аккуратненько за ним следовал. Ни на одной остановке наш миллионер не вышел, тут уж и город кончился, поля пошли, промзона. Человек мой забеспокоился… Так до конечной и доехали, до заводского кольца. Тут у наблюдателя нервишки сдали малость, тормознул он, из машины выскочил – и в вагон. И что?..

– Никого.

– Как в воду глядите, Николай Григорьевич! Исчезоша наш летописец яко облако в небеси… И папка его исчезоша, и телефон. Вот и всё!

Николай сделал понимающий вид.

– Ну что ж… Значит всё-таки… Недаром братец мой, чтоб ему пусто было, книжки его почитывал. Два сапога пара, выходит?

– Не знаю, не знаю… Подозреваю, что он со «Стражами» этими как-то повязан – недаром там крутился. Но это всё, понятно, теперь одни догадки… Да чёрт с ним! Говорю же, когда-нибудь это да проявится. Будем ждать!

– Да уж лучше не надо.

– Ну, тебе-то, Коля чего бояться! Они тебя отныне за семь верст обегать будут.

– И всё лесом… Мне, Евгений Петрович, честно говоря, на них на всех насрать хоть с колокольни, меня два момента мучают: неужто Иван всё-таки погиб из-за меня – это первое… и что получается: Маринку-то я встретил лишь из-за родственничка моего, чтоб его на том свете на ежа посадили. Любовь ему, видите ли, была нужна…Вот ведь запятая какая!

– Ну, друг мой, это не запятая, а точка. Ивана погубил не ты, а кузен твой, Альтер-эго, так? Так. Следовательно, чист. А Марину твою… да какая разница из-за кого ты её встретил! Встретил ведь – вот что главное. А остальное – тьфу! И тут-то вот действительно запятая…

– Что такое?

– Да вот любовь… – здесь Бородулин сделался глубокомысленным, как Сократ. – Ты знаешь, давно меня мытарит одна задумка. И чем дальше, тем больше… С годами я всё твёрже убеждаюсь в том, что в мире разлита некая могучая сила… ну, условно её можно назвать женской сущностью. То есть, на человеческом уровне она проявляется в создании таких существ, как женщины. А вообще это какое-то базовое качество Вселенной, совершенно особое. Не знаю точнее, как объяснить…

– Я понял, – серьёзно сказал Гордеев.

– Да? Ну, тогда тебе ясно. Вот смотри: дядя твой уж какой был супер-пупер, вроде всё должен был видеть, как рентген. Так какого чёрта он не видел того, что у него под носом! Сына своего не видел, знать о нём не знал! Почему? А я тебе отвечу. Видно мадам эта, мать Семёна, так любила… такая там любовь была! А против этой женской любви всё бессильно. Всё! Вот тебе сила – София, так что ли?.. Вот и Марина твоя так же. Любовь – это, дорогой мой, не астралы там какие-то! Любовь столкнула вас, и дальше вела, и берегла, так что пусть Семён этот твой не трындит зря!..

Николаю мысль понравилась, он подумал, тряхнул головой:

– Ну, теперь уж не будет. Он своё отговорил.

Бородулин закряхтел мечтательно, заёрзал, взялся за бороду:

– Эх, если б найти эту мамашу Семёнову… Я думаю, она нам много бы чего интересного порассказала, а?

– Ну уж нет! – Николай даже испугался. – То есть, если вы сами, то ради Бога, а я – увольте, слуга покорный!

– Ладно, ладно, – Евгений Петрович засмеялся. – Это во мне азарт журналистский забродил… Технически-то идея вполне реализуемая, ничего сложного.

– Понимаю, – Гордеев глянул ввысь, сощурился. – Небо-то какое! Красота… Ладно, Евгений Петрович, пойду я. Всего вам хорошего.

– Увидимся, – Бородулин протянул ладонь.

Николай пошёл. Сначала как-то ни о чём он не думал, смотрел под ноги… а потом опять глянул вверх, увидел синеву небес, и его так и накрыла мысль: слушай, Коля, а ведь всё кончилось! Хорошо!..

И в самом деле, так легко стало на душе. Николай вздохнул счастливо, полной грудью и пошёл бодрым шагом.

Он пересёк знакомый Снежный бульвар, двинулся дворами, улыбался – просто так, от светлых чувств. Идя, он вспомнил, что это те самые дворы, по которым он нёсся хищной рысью несколько дней назад, ведомый таинственными знаками. И улыбнулся: теперь так это всё смешно кажется! Все эти символы, магические кланы, премудрость мира сего… Знаки! Вон оно, то крыльцо. К которому тётка подходит. Ну да…

Стоп!

Он и вправду встал.

Рослая крупная дама, величавой походкой поднимающаяся на крыльцо… не она ли, та гадалка из «Магикуса»?! Николай узнал её по эффектной платиновой шевелюре. Да ей-Богу, она… Или нет?

Покуда Николай стоял столбом, дама исчезла в тёмной подъездном зеве.

Бежать? Догнать!.. Николай чуть было не сорвался. Но удержал себя. Стоит ли? Ведь всё же кончилось… Кончилось? Ну конечно!

И он махнул рукой, рассмеялся и пошёл домой.