Читать «Желтоглазые крокодилы» онлайн - страница 72

— «Жозефина… Я знаю, я трус, я сбежал, тебя не предупредив, но звонить не решился, потому что боялся тебя обидеть. Мне было так плохо! Здесь я хочу начать жизнь с нуля. Надеюсь, получится. Я заработаю много денег и смогу сторицей вознаградить тебя за то, что ты делаешь для детей. Дело выгорит, я заработаю большие деньги. А во Франции я чувствовал себя раздавленным. Не спрашивай, почему. Жозефина, ты добрая, милая, умная и благородная женщина. Ты была мне прекрасной женой. Я этого никогда не забуду. Я плохо вел себя с тобой и хочу наверстать упущенное. Облегчить тебе жизнь. Я буду вам регулярно писать. Тут в конце письма — мой номер телефона, звони, если что. Целую тебя и помню о нашем былом счастье. Антуан». А еще два постскриптума. Первый: «Здесь меня зовут Тонио… Это если ты позвонишь и попадешь на боя» и второй: «Странно, здесь очень жарко, а я совсем не потею». Вот… Что ты об этом думаешь?

Первое, что пришло в голову Ирис: «Как же он жалок! И сколько пафоса!» — но, сомневаясь в готовности Жозефины к таким словам, не зная, насколько она на самом деле освободилась, ответила дипломатично:

— Важнее, что ты об этом думаешь.

— Раньше ты жестче к нему относилась.

— Раньше он был членом семьи. Можно было его третировать…

— A-а, так вот зачем тебе семья!

— Ты тоже не очень-то церемонилась с матерью полгода назад. Нагрубила ей так, что она больше и слышать о тебе не хочет.

— И ты не можешь себе представить, насколько лучше я с тех пор себя чувствую.

Ирис задумалась на мгновение, потом спросила:

— Когда Гортензия дочитала письмо, ты как себя чувствовала?

— Честно говоря, не очень… Но все же я не помчалась читать письмо, адресованное мне, это же хороший знак? Наваждение прошло.

Жозефина помолчала, потом добавила:

— Хотя у меня сейчас столько работы, что времени на размышления просто не остается.

— Ты справляешься? Может, деньги нужны?

— Нет-нет, пока все нормально. Берусь за все подряд, за любую работу, — и, резко меняя тему, спросила: — А как Александр? Как у него с диктантами, есть прогресс?

Бедный Александр все лето вынужден был писать длинные диктанты, пока его кузины развлекались на пляже и ходили на рыбалку.

— Не знаю, не спрашивала… Он стал таким скрытным, таким молчаливым… Странно, но я как-то робею перед ним. Не умею разговаривать с мальчиками. Если, конечно, не надо их соблазнять! Иногда я жалею, что у меня не девочки. С ними, наверное, легче.

Ирис внезапно растерялась. Материнская любовь казалось ей вершиной, которую невозможно покорить. Невероятно, подумала она, я не работаю, и по дому почти ничего не делаю, только выбираю цветы да свечи, у меня один ребенок, а я и им-то почти не занимаюсь. Все, что Александр запомнит обо мне, это шуршание пакетов, которые я ставлю у входа, да шелест моего платья, когда я захожу поцеловать его вечером, прежде чем уйти! Ребенок, получающий воспитание на слух…

— Все, дорогая, прощаюсь, муж идет. Целую тебя и не забывай: Крюк хотел схрумкать Крика и Крока, а Крик и Крок схрумкали страшного Крюка!