Читать «Спираль истории. Книга 1» онлайн - страница 23

Лугарев весь вечер пил только из своей фляги, заправленной кока-колой, он предпочитал иметь ясную голову. В аналогичных ситуациях это пару раз уже спасало ему жизнь. Покосившись на сидевшую рядом волшебницу, Лугарев увидел, что она уже дошла до желаемого накала, и предложил ей пойти проветриться. Волшебница благодарно икнула и позволила извлечь себя из-за стола.

Уходя из зала, Лугарев заметил, что некоторых наемников там уже нет. Он видел, как доблестные имперские воины, изрядно нагрузившись, сползали под столы, и искренне надеялся, что отсутствующие наемники не оказались там же.

Лугарев и волшебница решили подняться на верхнюю площадку Белой башни. Поднимаясь по лестнице, Лугарев услышал, как наемники горланят их любимую застольную песню, которую сложил Беляев.

Нестройный хор что было силы вопил:

Вновь на столе батарея бутылок,

Снова стаканы звенят!

Если наемник трезв перед боем,

Это уже не солдат!

Чтобы не снились нам трупы в развалинах

Чтоб не промокли штаны под огнем,

Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,

Выпьем и снова нальем!

Нет нам покоя всю ночь до рассвета,

Снова полезем мы под облака.

Детка! Смешай-ка "Кровавую Мэри"

Чтоб не дрожала рука!

И поднабравшись уже основательно

Вместе сидим и поем:

Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,

Выпьем и снова нальем!

У песни был и третий куплет, но, по общему соглашению, в присутствии порядочных женщин он не исполнялся. По поводу "трезвого солдата" здесь было больше хвастовства, чем правды; что же касалось Сталина - уж очень хорошо звучало и всем понравилось. К тому же англосаксонская часть команды вообще считала идею выпить за Сталина некой частью русской экзотики, вроде соборов Кремля или дворцов Ленинграда. А Бэнкс, к примеру, принадлежал к числу тех практичных людей, что готовы пить хоть за Сталина, хоть за Гитлера, хоть за Мао Цзэдуна, лишь бы наливали.

Песня кончилась. Лестница, по которой поднимался Лугарев, таща на буксире волшебницу, напротив, и не думала кончаться. Шагая по бесконечным ступенькам, Лугарев задумался на минуту о том, на каком странном языке общались наемники. Официальным языком Вечности был английский, но из уважения к товарищам, англосаксонская часть экипажа обычно обращалась к ним по-русски, а те, в свою очередь, отвечали по-английски. В результате сложился совершенно непередаваемый коктейль из русских и английских слов. Ругались же все - и русские и англосаксы - исключительно по-русски, стараясь использовать все резервы этого великого и могучего, правдивого и свободного языка. Из англосаксов виртуозами считались Бейли и Мерчисон.

Волшебница в очередной раз споткнулась, прервав размышления Лугарева. Он огляделся по сторонам и неожиданно заметил в глубокой нише бойницы Мартина Бейли, охмурявшего одну из молодых волшебниц. Мартин что-то шептал ей на ухо, а изрядно подогретая волшебница только похихикивала. Лугарев услышал ее громкий шепот:

-Да нельзя мне, Марти, волшебница должна быть девицей. А иначе я потеряю магическую силу...