Читать «Если даже придется погибнуть...» онлайн - страница 67
Николай Владимирович Томан
— Как подрался? — изумилась Настя. — Быть этого не может!
— Было, однако. Вместе со своим другом Ямщиковым были они в гостях у Марины Грачевой. Тоже мне, местная Софи Лорен!.. Познакомились там с какими-то подонками и подрались. Пришел твой Андрей на другой день на работу с подбитым глазом. Ты хоть знаешь, где он живет и как живет?
— Живет у дальней своей родственницы. А как?.. Непременно нужно сходить к нему сегодня!
Настя пристально смотрит на уже начавший рассасываться синяк под левым глазом Андрея Десницына. Все правда, значит, не соврала Валентина.
— Совсем мирским стал, драться начал? — говорит она укоризненно.
— Защищался, — смущенно оправдывается Андрей. — Защищал себя и товарища от превосходящих сил противника.
— И все-таки я от тебя этого не ожидала… Ну а как ты тут устроился?
Она ходит по его маленькой чистенькой комнате, придирчиво всматривается в каждую вещь. Задерживает внимание на проигрывателе, стоящем на столе.
— Не знала я, что ты любишь музыку…
«А вообще-то, знаешь, что я люблю?» — хочется спросить Андрею.
Настя снимает большую долгоиграющую пластинку с диска проигрывателя, читает название: «Болеро» Равеля.
— Это моя самая любимая, — тихо произносит Андрей. — Под нее хорошо думается.
— И только?
— Еще «Аппассионата» и «Лунная» Бетховена, «Первый концерт» Чайковского. Их мне Рудаков подарил.
— Ты разве и с ним дружишь? Я думала, что с Анатолием только…
— Теперь и с Олегом тоже. Они разные, но оба очень хорошие. С такими, как говорят наши заводские фронтовики, можно в любую разведку…
А она думает: «Совсем, совсем другой человек… Голос, осанка, выражения — все другое. И очень хорошо, что перевоспитание его прошло в рабочей семье, среди таких ребят, как Олег и Анатолий».
И снова всматривается в него, вспоминая, каким он был совсем еще недавно. И вдруг замечает надпись на его настольном блокноте:
«На свете нет зрелища прекраснее, чем прекрасное лицо».
— Прости, что нечаянно прочла, — кивает она на блокнот. — Чье лицо имеешь в виду, если не секрет?
— Слова эти я от Олега услышал. Они принадлежат французскому писателю Лабрюйеру. Для Олега такое прекрасное лицо, полагаю, — лицо Татьяны Петровны.
— А для тебя?
— Твое…
Настя удивленно смотрит на него: «Господи, неужели мое заурядное лицо кажется ему таким прекрасным?»
Она с трудом сдерживает себя, чтобы не броситься к нему, и не знает, что сказать, хотя надо бы обратить все это в шутку…
Чтобы прервать неловкое молчание, восклицает наконец:
— Да, совсем забыла передать тебе привет от Дионисия Дорофеевича! Была в Благове у своих стариков и забежала навестить его. Между прочим, заходил к нему кто-то из твоих заводских знакомых. Назвался Алексеем, кажется. Передал привет от тебя, посидел с полчаса, попил чаю и ушел. В Благове у него были какие-то дела. Судя по всему, деду он не очень понравился. «Нехорошие, — говорит, — у него глаза».
— А с виду каков?
— «В такой бородище, — заявил Дионисий Дорофеевич, — что, кроме глаз, ничего и не видно». Есть у тебя такой знакомый? Мне говорили, будто Рудаков всех бородачей в вашем цехе вывел.