Читать «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности» онлайн - страница 46

Немного статистики. После оглашения приговора PR многочисленные чиновники и общественники принялись высказывать мнение, что «судебный вердикт адекватен настроениям, преобладающим среди наших граждан». Солидарная убежденность доказывалась ссылками на соцопрос, проведенный специалистами «Левада-центра» за несколько дней до вынесения приговора. Еще одна цитата со ссылкой на тот же соцопрос: «У большинства граждан этот процесс интереса не вызывает, кто-то следит за ним опосредованно, и на самом деле только 1 % поддерживает осужденных». Что же, 1 % «поддержантов» – это очень хороший результат, доказывающий идею целостности общественного мнения и, соответственно, факт единения всех поколений в пределах общей системы ценностей в общем эмоциональном порыве: «За державу обидно!»

Но убедительно целостный образ отчего-то не складывается…

Не будем противопоставлять прозвучавшей цифре другие, поражающие иными объемами, заметим только, что подобный расклад процентов может свидетельствовать совсем о другом: или о полной апатии населения к происходящему в стране, или о коллективной межпоколенческой солидарности в игнорировании чьего-то общественного высказывания.

У проблемы есть еще одна сторона – та, которая про песчаник…

Поколение Y, казалось, с рождения приняло правила игры, обрело правильные реакции на те или иные социальные раздражители. А тут вдруг случилась такая неприятность – взяли и испортили праздник межкорпоративной договоренности между поколениями. От них ожидалась прогнозируемая вялая сонливость, как на ЕГЭ, а они – молебен. Обнаружилось, что идея преемственности поколений – не более чем гротескное клише.

Акция PR засвидетельствовала новую интонацию в поведенческом репертуаре поколения Y. Жизненной логике большинства – «Вот установленная модель общества, в котором все социальные лифты переполнены чиновниками, аффилированными с ними бизнесменами и их детьми. Я по факту рождения к лифту не допущен, но я хочу войти в лифт, встроиться в систему, хотя мне претит жизнь по нотам единого бизнес-формата: или продавать, или продаваться» – начинает противопостоять осознание, что общественная риторика давно оставила сентиментальные разговоры об «индивидуальной конфигурации личности», первополосный глянец навсегда забронирован чем-то постыдным и все формы канализации творческой энергии обречены течь в канализацию. Идея Бога образца 1990–2012 гг. вытеснилась коммерческими скандалами с РПЦ и как-то испарилась, породив ощущение, что церковь стала точкой техобслуживания недужных душ властей предержащих, а прочих устало вразумляет, что «несчастья Господь посылает из любви». Поколение Y понимает, что движущей силой в мире является слепая случайность и каждый держит ответ лишь перед самим собой. Извечный отечественный вопрос соскальзывает на дурноватый ответ: ничего не остается, как сыграть роль жертвы…

Акция PR имеет множество составляющих – от политических до этических, от философских до религиозных. С. Зенкин, уточняя, что сущность религиозного чувства, которое есть, собственно, «не вера в богов, а разделение мира на священное (сакральное) и профанное (мирское)», рассуждает: «…допустимо ли молиться об изгнании дурного властителя? Да, а почему нет?.. прилично ли обзывать срамными словами пожилого иерарха? Нет, не очень прилично, да только он сам до этого не раз прилюдно срамился словом и делом – к сожалению, старцы тоже не всегда ведут себя благопристойно».