Читать «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности» онлайн - страница 148

Затраты на содержание классических идей и стиля невелики. Пушкиным, Толстым и Достоевским были выданы платежные поручения. Банковские реквизиты повествовательной техники списаны современными писателями верно, далее следуют перечисления в адрес традиции, усиленные идеологической риторикой. Лозунги подобной культуры известны, позиция достаточно определена: лишь просфоры из нашей печки настоящие, все прочие – ложные.

Писатели, вооруженные добротными лозунгами и авторитетом классиков, сами готовы возглавить контору мер и весов, выдавать сертификаты подлинности веры. Хорошо поставленными голосами пророков скандируются сверхзадачи и рассказываются всем известные ужасы. Серия упреков к современности традиционна: купюра одолела былинный русский характер, напрочь отсутствует национальная сверхзадача и т. д. В этих катастрофических констатациях тонут все нюансы самой культуры и национального характера, но торжествуют обобщение и отсылки к выборочному историческому опыту. Апелляции к Западу немногочисленны. Как правило, избирается трагический пример Франции, вот уже какое десятилетие безуспешно борющейся за сохранение собственных культуры и языка. В итоге выдвигается стандартнейшая программа борьбы со всем, что мешает в XXI веке жить в соответствии с идеями XIX века.

Бог в этой системе отношений – очень правильная и вполне постижимая реальность, исполненная в духе пушкинской простоты, толстовского повествовательного гигантизма и рефлективности поэтики Достоевского. Бог предстает в виде некоей очевидной парадигмы, которую необходимо лишь торжественно озвучить. В адрес безбожной повседневности раздаются уже привычные за последние полтора века досады и укоризны.

В наиболее радикальных версиях редактуре подвергается и самое абсолютное начало. Бог, точнее идея Бога, предельно русифицируется: там, где обозревался демократический овал, появляются острые углы полемики, плавные линии меняются на изломанный некошерный пейзаж, фигура смысла уходит в тень и более предпочтительными делаются угрожающие многоточия намеков и императивные восклицательные знаки обвинений.

О корпоративно-либеральном симулякре

Другое направление – корпоративно-либеральный симулякр – покоится на утверждении, что миссия традиционалистов невыполнима, так как они в расстановке известных ценностных акцентов не учитывают опыт Запада. Здесь царит та же монополия на объективность и та же убежденность, что русская классическая культура – центробанк правильных идей, но с важной поправкой: центробанк, нуждающийся в валюте протестантской этики, в противном случае ренессанс классики неминуемо вступит в тоталитарную или, в лучшем случае, барочно-пародийную фазу.

Коэффициент фертильности новых идей в данном спектре дискуссий тоже крайне низок, но недостаточность оригинальных концепций компенсируется фигурой иронического всепонимания. На известные сетования традиционалистов звучит ответ: только Франция и Россия испытывают паранойю насчет исчезающего национального характера. У Занзибара, к примеру, нет времени на национальную идею и, соответственно, на ламентации по поводу гибели занзибарского национального характера.