Читать «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности» онлайн - страница 128

Информационное многообразие ХХ века делает человека слишком пресыщенным, чтобы можно было ограничиться привычной едой культуры XIX века. Человек не желает вкушать печальную классику, приправленную специями психологизма, усиленного безрадостной подливой социологической критики. ТВ делает обывателя чрезмерно разборчивым, чтобы ограничить свой рацион тем, что предлагалось классической культурой. Обыватель слишком пресыщен обещаниями словесности и избалован обилием гастрономических предложений ТВ.

В телевизоре жизненный мир открывается не как серьезная трансцендентальная реальность или горизонт перспективы, а как картинка, где все говорят, обсуждают, поют и пляшут. Скомканная цивилизацией до невнятности самобытность зрителя нуждается в развлечении. ТВ изобильно предлагает картинки, приводящие к всеобщему дионисийскому экстазу, к заразительному взрыву желаний и новых потребностей. ТВ не столько формирует зрителя, сколько потворствует ожиданиям сформулированной цивилизацией новой конфигурации Я, чья активность стимулируется оргиастической природой социальной мифологии.

ТВ – детище цивилизации. Его аудитория – кажущаяся анонимной сумма людей с архитектурой восприятия, устремленной к общему базовому уровню мечты, компетентности, потребности. Человеку предлагается проект не-его жизни, выдаваемый под видом безальтернативной реальности каждого. Личная надобность в чем-либо вытесняется потребностями чего-то несравнимо большего, чем отдельный человек; уникальность восприятия заменяется слепой доверчивостью жить не-своими проблемами, отмеченными ощущением присутствия на нескончаемом карнавале.

Реклама – высший тип поддразнивания обещаниями, мечтой, возможностью неутолимого движения к вещам, ввергающим каждого в бездны желаний и потребительских перспектив. В этом смысле реклама – наивысшая точка презентации надежды, о которой индивидуальной фантазии не хватает мечтательного ресурса. Прислушаемся к исповеди рекламистов из романа Дж. К. Фауста: «У нас, представителей западной цивилизации, сложилась благородная великая традиция. Мы называем ее „потребление“. А наша с вами профессия сыграла громаднейшую роль в ее формировании. Ибо без нас потребление никогда бы не достигло своих нынешних масштабов. Мы привлекаем внимание людей к товарам, мы заставляем их потреблять. Мы давно умеем потреблять. За прошедшие годы мы научили остальной человеческий зоопарк потреблять, потреблять и потреблять».

ТВ отмечено установкой на интерактивное общение с аудиторией – качеством, которого книга была лишена. Реалити-шоу становится медийным трансформером, из которого могут получиться фантастика, мистика, детектив, любовный роман – самые неожиданные жанровые конфигурации. Любая история отмечена трансмедийной способностью распадаться на десятки сюжетов, рассказанных в разных форматах. Истории переходят из жанра в жанр, но это не книжный пересказ одной истории под разными углами зрения, но превращение каждой в формат самостоятельного сообщения.

Читателю над страницами книги приходилось предаваться скромным и осторожным фантазиям, чувствовать свою ущербность: он не умеет чувствовать так, как герой, его идеи карликовы, побуждения ничтожны и т. д. В итоге всегда получалось, что человек оказывался в роли неумного, необучаемого, ощущал себя довеском, принятым из милости сиротой высочайших истин.