Читать «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности» онлайн - страница 114

К. Хани и Дж. Манцолэти отмечают, что ТВ как средство массовой коммуникации использует в основном зрительные образы и словесные описания, поэтому влияние ТВ «больше сказывается на нашем познании, а не на поведении. Оно овладевает нашим вниманием, заставляя фокусировать свой взгляд на потоке постоянно меняющихся образов. Телевидение заставляет людей усваивать важную информацию, хотя они об этом даже не подозревают. Являясь пассивными наблюдателями происходящего на телеэкране, мы приглушаем свои критические и оценочные способности, и именно в этом состоянии относительной пассивности мы наиболее подвержены влиянию телевидения. Телевидение дает нам информацию о таких сферах человеческой жизни, о которых до этого у нас не было почти никакого представления. Но сведения, полученные с телеэкрана, зачастую оказываются неверными. То, что телевидение показывает нам в качестве „действительности“, очень часто не имеет ничего общего с реальным положением вещей, и все усвоенные таким образом знания оказываются ложными».

Для ТВ идеи, слова не есть первичная реальность, они являются производными от самой природы ТВ (визуальный характер, демократизм, ориентация на репортерскую «объективность» подачи, а потом уже – формат передачи, идеология канала, вкус и квалификация редакторов, темперамент, активность ведущего и т. д.).

Пока включен телевизор…

Столкновение мнений на ТВ безгранично, оно почти не знает ограничений и запретов и, главное, в отличие от книги, не руководствуется пышной фразеологией моралистического толка. В этом ключе жизненная квалификация зрителя не вступает в конфликт с общим настроением ТВ рождать иллюзию, которая реальнее любой действительности, но главное, более приятна. Реальность отдельного человека никогда не бывает столь интересной, чтобы в ней хотелось пребывать или наблюдать не отрываясь. Человек нуждается в своей реальности, но что это такое, не знает практически никто. Действительность, состоящая из исполнения насущных потребностей, усиленная почти несбыточными или отсроченными в реализации мечтательными проектами, утомительна сюжетной повторяемостью и обидной неспешностью движения к осуществлению намеченного.

Медиареальность и жизнь не имеют ничего общего, они никогда не совпадали. При этом медиареальность намного убедительнее, чем хаотическая жизненная событийность или логика воплощения идеала, прописанная в книге.

Пока включен телевизор, ТВ предлагает нескончаемый процессуальный праздник, претендуя тем самым на статус даже не альтернативной, а единственной реальности, в которой осуществился мечтательный проект. Зритель приглашается в карнавализованный мир, превращающий самые скучные элементы действительности в эффектные страсти, робкие ноты ожиданий – в торжество звуков, красок и бодрых идей. Зритель приглашается в чудесную и отталкивающую страну, в которой, как писал недурной художник традиционного печатного слова, «свинья, подмигивающая тебе и улыбающаяся от уха до уха по поводу своей беконной судьбы, всегда будет стоять между тобой и тем, что происходит на самом деле. Светские фотографии и телевизионные объявления всегда будут стоять на пути того, что происходит. Всегда найдется какая-нибудь яркая диорама, которая не даст человеку посмотреть на драку и услышать истину».