Читать «Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953» онлайн - страница 53

182

Москва длительное время культивировала сталинский имидж, как миротворца и посредника. И даже Шуленбург телеграфировал в Берлин, что он "убеждён в том, что Сталин будет использовать своё новое положение для личного участия в поддержке и развитии хороших отношений между Советами и Германией". За сталинским назначением премьером последовала серия дополнительных умиротворяющих сигналов. 8 мая новое агентство ТАСС опубликовало опровержение слухов о концентрации войск вдоль советской границы. На следующий день Советы сняли дипломатическое признание правительств-в-изгнании оккупированных Германией Бельгии, Норвегии и Югославии. 12 мая Советский Союз признал антибританский режим в Ираке. 24 мая Шуленбург доложил домой, что сталинская политика "прежде всего направлена на избежание конфликта с Германией". В начале июня, после нападения немцев на Крит, последовал быстрый отказ Советов от признания греческого суверенитета. Сталинская миротворческая кампания достигла оргазма 13 июня 1941 года с публикацией ТАСС государственного опровержения слухов о конфликте и угрозах между Советским Союзом и Германией. СССР, заявил ТАСС, будет твёрдо соблюдать советско-германский договор о ненападении, как и Германия, и вся противоположная информация является ложью и провокацией. Этот документ опровергал, что Германия выдвинула новые требования к СССР, но намекал, что переговоры будут проводиться. В оставшиеся дни мира Советы сделали дополнительные намёки Германии, что они открыты для переговоров.

183

Сигнал, вводящий в заблуждение.

Сталин, великий реалист и циник, действительно надеялся, что такие жесты заставят Гитлера отказаться от своих намерений? Сталинские глубокие размышления и расчёты в дни и недели до немецкого нападения на Советский Союз остались неизвестны. Однако очевидно, что Сталин думал, что Гитлер не начнёт войны летом 1941 года, и что дипломатия сохранит мир так долго, как будет необходимо.

184

Для начала, сигналы, исходящие от советско-японского договора о нейтралитете, со сталинской точки зрения давали два пути развития. Москва и Токио разговаривали 18 месяцев назад о подписании советско-японской версии нацистско-советского пакта, что закончилось тогда их спором о границах, рыболовных правах и японской концессии на добычу нефти на северном Сахалине. Финал (Стр.65)следующего тура переговоров имел место в ходе европейского турне Мацуоки в марте-апреле 1941 года. Мацуоки посетил Москву в марте и, снова, в апреле, направляясь в Берлин на беседу с Гитлером. Мацуоки не знал, что Гитлер замыслил начать войну с Россией, и в своей беседе со Сталиным 12 апреля он не давал намёков, что тревожится за советско-германские отношения. Если Гитлер имел склонность к войне, полагал Сталин, он должен был отвратить своего японского союзника от пакта с Советским Союзом. Японская готовность подписать договор о нейтралитете была позитивным сигналом как из Берлина, так и из Токио. Во время последовавших событий в Югославии Сталин чувствовал, в противоположность посланиям Гитлера о его миролюбивых намерениях, что тот отбросил долгосрочные советские предложения о том, что японцы должны отдать свои экономические права на северный Сахалин и подписать договор о нейтралитете.