Читать «Фараон Мернефта» онлайн - страница 162

— Я пришла проститься с тобой, Нехо. Через минуту ты пойдешь к родным, и бедная Хэнаис не посмеет тогда к тебе приблизиться. Твой отъезд на эту кровавую войну причиняет мне страдания, и если ты не вернешься, я не стану жить, потому что ты — всё для меня.

Рыдания помешали ей продолжать. Я страстно прижал ее к груди своей и покрыл поцелуями ее личико.

— Осуши свои слезы, Хэнаис, — отвечал я ей. — Если, благодаря богам, я вернусь жив и здоров, то клянусь, что женюсь на тебе, потому что никогда не любил и не полюблю никого так, как тебя.

Густая краска покрыла ее бледные щечки, и она прошептала с признательностью:

— Я не смею надеяться на такое великое счастье, но ласковые слова твои останутся у меня в памяти до последнего моего вздоха.

После краткой беседы и последнего поцелуя мы расстались, и я пошел проститься с матерью и Ильзирис. Отец же должен был сопровождать меня во дворец.

Прощание было тяжелое, бедные женщины заливались горючими слезами. Со стесненным сердцем я сел в колесницу и отправился во дворец.

Там всё уже находилось в движении. Дворы, галереи, лестницы были наполнены воинами, жрецами и сановниками, которые должны были сопровождать фараона, направляющегося в храм, чтобы просить у бессмертных покровительства своему предприятию.

По прибытии во дворец я простился с отцом. Вскоре появился и Мернефта. Его красивое, мужественное лицо дышало энергией и уверенностью в успехе. Великолепный боевой костюм царя придавал еще больше величия его наружности. Когда он сел в открытый паланкин, поднятый на плечи двенадцатью юношами, все взоры обратились на него с восторгом и любовью. Это был монарх великого народа, воплощение его силы и могущества.

Шествие медленно потянулось по улицам, восторженные приветствия и благословения народа заглушали звуки труб и музыкальных инструментов. У храма лицо царя было светло, взор сиял ярче, чем при выходе из дворца. Верховный жрец встретил его у входа и проводил в святилище храма.

Но во время богослужения печальное предзнаменование заронило всем нам в душу тайный страх: огонь на алтаре, на который была возложена жертва Мернефты, внезапно потух в тот самый момент, когда государь на коленях, с воздетыми к небу руками, молил бессмертных даровать ему победу. Бледность покрыла мужественное лицо фараона. С пасмурным челом сел он в паланкин и в сопровождении жрецов, которые несли статую богов, отправился за город, на равнину, где были собраны войска. На пространстве, в центре обширного четырехугольника, составленного массой войска, воздвигли алтарь, на нем в виду всей армии были принесены богам жертвы. Подобно всем офицерам, участвовавшим в царском выходе, я занял свое место начальника отряда колесниц в гвардии фараона и стал в первом ряду, в нескольких шагах от царской колесницы, занятой в настоящую минуту только Радамесом. Я пристально смотрел на Радамеса, которого ненавидел и подозревал с ночи избиения первенцев. Молодой человек в эту минуту был очень представителен. Выпрямившись во весь свой высокий рост, он стоял, держа в одной руке вожжи, другой опираясь на большой разукрашенный щит, которым должен был закрывать царя во время битвы. Лицо его было бледно, губы сжаты, а в глазах, то тусклых, то блестевших мимолетным огнем, мелькало что-то сомнительное и скверное.