Читать «Научите меня стрелять» онлайн - страница 76

– К какому другу?

– У тебя что, много друзей?

– Нет, Пашка только.

– Ну так и поедем к нему, погостишь и вернешься. Дня на два, на три.

Белый посмотрел на меня, почесал затылок, опять взглянул на Элю и отошел с мобильником в сторону. До нас долетали обрывки фраз: «никогда ни о чем не просил», «после ранения» и «личная жизнь». Когда Мишка повернулся в нашу сторону, уже было понятно, что ему удалось убедить начальство в необходимости заняться его, Мишкиной, личной жизнью после ранения, тем более что он никогда ни о чем это свое начальство не просил.

Егоров, все это время непривычно терпеливо ожидавший в машине, не удержался и вышел узнать, почему стоим. Увидев его сонную физиономию, я заорала:

– Паш, Мишка едет с нами.

Егоров не выказал по этому поводу никакого восторга, а когда мы сели в его «девятку», высказался в том смысле, что, мол, охота Мишке с этой дурочкой связываться.

– Кто дурочка? – возмутилась я.

– Элеонора твоя.

– Почему это? – обиделась я за подругу.

– Потому что она умудрилась втюриться в Никифорова – есть у нее мозги после этого? Лично я сильно сомневаюсь.

– Это не твое дело. Тебе, может, нужна с мозгами, а ему – нет, – заявила я и поняла, что с женской солидарностью эта фраза ничего общего не имеет.

Пашка быстро поставил меня на место:

– Это ты-то с мозгами?

– Ну вот видишь, как много у вас с Мишкой общего, даже баб выбираете себе безмозглых.

Мы переругивались с Егоровым почти всю дорогу домой, то есть больше четырех часов. И чем ближе мы подъезжали к дому, тем обиднее мне становилось. «Может, мне надо было все-таки ехать в Грузию?» – вконец измученная Пашкиными придирками, спрашивала я себя.

– Чего это ты задумалась? – не отставал от меня Пашка. – О ком это ты загрустила?

– Лучше бы я с Шалвой уехала, – в сердцах выпалила я.

Пашка резко затормозил, вышел из «жигулей», обошел машину, открыл дверцу с моей стороны и сказал:

– Скатертью дорога.

Я вышла, неся на руках Бильбо. Егоров вытащил мою сумку и кейс, сел в «жигули» и газанул. А мы с собакой осталась стоять на обочине.

– Здорово, ничего не скажешь, – обратилась я к Бильбо и набрала телефон подруги.

– Эля, заберите меня, Егоров высадил меня из машины.

Мишка подкатил ко мне, забросил сумку в багажник и успокоил:

– Милые бранятся – только тешатся.

Попав домой, я поняла, что остаток жизни проведу с биноклем на веранде. Егоров, будто назло мне, все время что-то праздновал и отмечал.

Я старалась избегать, насколько возможно, соседа, выходила из дома после того, как он уже уезжал на службу, или до того, как он проснулся. Возвращаться я тоже приноровилась, как мне казалось, незаметно.

С Элеонорой мы несколько раз созванивались, поэтому я знала, что они с Мишкой сняли квартиру, забрали Машку и проводят все время вместе. Почему-то я не сомневалась, что у Михаила с Элей все будет отлично.

Это у меня ничего никогда и ни с кем не получится.

Деньги, которые я привезла, так и лежали на дне дорожной сумки.

Через неделю Михаил вернулся в Краснодар, а я все больше и больше погружалась в собственные переживания. Особенно тяжело мне давались выходные, когда Пашка маячил в окнах своего дома, и ночи, потому что мне казалось, что он не один.