Читать «19 египетских рассказов» онлайн - страница 76

Тени быстро удлинялись. Они напоминали о заходе солнца и о том, что людей ждет вечером. Все забеспокоились: и те, кто верил слухам, и те, кто обычно не верил ничему, презрительно посмеиваясь. Деревня стала похожей на разворошенный муравейник. Женщины устремились на поля — поторопить своих мужей и рассказать им о случившемся. Феллахи нетерпеливо толпились у лавок. Из труб поднялся дым: все спешили засветло приготовить пищу и испечь хлеб.

На улицах все стихло. Смущенные и удивленные феллахи сидели у себя дома за столом, пытаясь заставить себя поужинать. Солнце еще не зашло, но родители проверяли, дома ли их дети. Они пугали их черными дьяволами.

Солнце скрылось за одинокой пальмой, но этого уже никто не видел. Еще до захода солнца все двери были заперты и люди сидели в домах или на крышах. Никто не спал. Да разве можно было уснуть! Все тихо переговаривались. Люди никак еще не могли поверить в то, что случилось.

Подошел восьмичасовой поезд. Послышался свисток паровоза. Разговоры смолкли. Все напрягли слух, стараясь узнать, что произойдет с теми, кто вернулся из города с этим поездом. Они, конечно, не знают, что случилось, и не ожидают никакой беды. Сердца многих дрогнули. Женщины плакали. Старики вздыхали. По всей деревне разнеслись душераздирающие крики о помощи. Люди, возвращавшиеся домой, спасались бегством. Затем опять воцарилась тишина. Ее нарушал лишь тяжелый топот солдатских башмаков, время от времени громыхавших по земле, и чужой пронзительный голос, коверкавший арабские слова:

— Кто идет?

Никто не отвечал. Где-то вдалеке залаяла собака, а потом снова глубокая тишина поглотила все вокруг.

Почти всю долгую ночь люди в тревоге не спали. Деревню объяли страх и растерянность. Удрученные феллахи наконец поняли, что положение создалось весьма серьезное. Если кто попадется солдатам, с него шкуру сдерут кнутами.

Наступило утро.

Открылись двери, и все высыпали наружу, как куры из тесной клетки. Сдержанно и робко люди приветствовали друг друга. Они вели себя так, будто потеряли что-то, но не могут понять — что. За скудным завтраком феллахи говорили о тех, кто вернулся из города. Голоса звучали боязливо и тихо. Узнав, что вернувшиеся были связаны, избиты до полусмерти и провели ночь в сарае, феллахи лишь молча качали головой или произносили ничего не значащие слова. Начался длинный день, казалось, такой же, как другие дни.

Время шло медленно. В полдень усталые мужчины пришли с полей и уселись на завалинках перед домами: кофейня была закрыта. Их беседы были бестолковыми и пустыми, как болтовня женщин. Каждый снова и снова описывал подробности того, что случилось после прихода восьмичасового поезда. У дома учителя Амра тоже обсуждалось это событие, а когда тема была исчерпана, люди заговорили о другом.

Абд аль-Гани был известным весельчаком. У него всегда была в запасе шутка или анекдот, которые могли рассеять мрачное настроение присутствующих. Он и сам был словно персонаж из анекдота: такой тщедушный и маленький, что дети могли с ним соперничать в росте; голова его напоминала картофелину, шерстяная шапочка надвинута на лоб, вокруг нее накручен и завязан искусной рукой старый платок, так что волос не видно. Впрочем, волос у него совсем не было. Под такией виднелась красная потная лысина. Если шутки Абд аль-Гани никого не веселили, то слушатели развлекались по-другому: самый решительный из них стаскивал такию с Абд аль-Гани, и на красную блестящую лысину летели плевки.