Читать «19 египетских рассказов» онлайн - страница 54

Однако наступил вечер, после которого каждый честный человек со стыдом стал произносить название своей деревни… Ни один человек у нас, когда его спрашивали: «Откуда ты?» — не мог в то время ответить: «Я из Заркун». В конце концов мы дали деревне другое имя — аль-Азафтун.

Это случилось после того, как абу-Джабаля схватили. В тот вечер пришел полицейский чиновник, с ним были солдаты с кнутами и винтовками и англичане… Они окружили деревню и открыли по ней огонь. Запылали огни на гумнах. Солдаты взламывали двери в домах, насильно врывались в жилища, рылись в женских одеждах, разыскивая Сейида абу-Джабаля. А он, взяв винтовку шейха Алуана аш-Шантави, перепрыгивал с крыши на крышу, а шейх закрывал его спиной. Один из солдат услышал, как абу-Джабаль закричал шейху аш-Шантави, чтобы тот отошел в сторону, иначе его тоже схватят…

Красные языки пламени пронизывали темноту ночи, и выстрелы нарушали ее тишину. Дрожь била людей, они запирали двери домов при виде английских солдат, старосты и полицейских чиновников… Злодеи избили шейха Алуана аш-Шантави. Он лежал распростертым на земле с зажатым в зубах подолом рубахи и стонал от боли всякий раз, как плеть чернокожего солдата опускалась на него, чтобы заставить сказать, где скрывается Сейид абу-Джабаль. Но он не произнес ни одного слова.

В эту ночь деревня от стыда склонила голову перед Сейидом абу-Джабалем. Его все-таки нашли и вывели на проселочную дорогу, ведущую к станции. С руками, связанными за спиной, он шел, улыбаясь, в страшном молчании, окруженный солдатами с факелами в руках.

Все крестьяне испытывали мучительное чувство вины за то, что он был схвачен у нас в деревне, а они даже не смогли защитить своего друга. Женщины в ту ночь, стоя на крышах и за дверями домов, шептали друг другу: «Видишь… какой позор! Они взяли его без всякого труда… Разве у нас мало мужчин? Разве у нас некому было его спасти?»

Мать писаря Умм аль-Хисафи, прикрыв руками рот и подбородок как бы для того, чтобы спрятаться от всех, бормотала в горе, глядя на рослого, с толстой шеей и широкой спиной Абд ат-Тавваба, сына шейха абу-Таила:

— Позор таким быкам из нашей деревни… Клянусь пророком, бесполезно его ружье, стоящее сорок пять фунтов.

А бедуин, ковыряя землю пальцами босой ноги, говорил шейху Салиху аль-Антабли:

— Если бы у меня было такое ружье, как у этого парня Абд ат-Тавваба… клянусь пророком, я бы с ними покончил.

В глазах у всех была печаль, а на лицах смущение и ненависть. О, как они хотели иметь оружие! Если бы они могли на огонь ответить огнем!

Старики с болью и укором молча смотрели на молодых. Только дети ничего не понимали. Они с удивлением провожали глазами Сейида абу-Джабаля, солдат, англичан, полицейского чиновника и старосту, длинной колонной проходивших мимо них. Отзвуки стрельбы еще стояли у них в ушах, и дети наперебой обсуждали все виденное и слышанное, сочиняя наивные и удивительные истории, в которых старинные восточные сказки смешивались с героическими преданиями.