Читать «Клубника в горьком шоколаде» онлайн - страница 102

— Лев Тимофеевич, штаны подбери! — пошутила разбитная уборщица прокуратуры, когда Рогаткин, закончив трудовой день, спускался по чисто вымытой мраморной лестнице на улицу.

— Что вы с-с-сказали?!

— Ничего, — помотала головой уборщица и со смешком ткнула шваброй в ботинок Рогаткина.

«А ещё пожилая женщина…» — подумал пунцовый от возмущения Лев Тимофеевич, давая себе слово ни за что больше не связываться с «этой дурой», обходя ту за километр.

На улице, куда Лев Тимофеевич вышел нервным шагом только что обиженного «дурой» мужчины, он столкнулся с прекрасной незнакомкой несколько моложе себя. Незнакомка взяла и улыбнулась Льву Тимофеевичу, возможно, у неё просто было хорошее настроение, и давно не болели зубы. Лев Тимофеевич приосанился и решительно улыбнулся в ответ, показав прокуренные резцы 38-летнего холостяка. Дама медленно обошла его и пошла-пошла-пошла, покачивая бедрами, в противоположную сторону.

«Женщина с очень высокой грудью и умело накрашенная», — сделал молниеносный вывод Рогаткин, а женщина оглянулась.

«Но — не дама!» — устрашился второй улыбки следователь.

«Если тушь и румяна смыть, для роли невесты не годна! — сделал третий грустный вывод Рогаткин. — И не похожа на маму — окончательный кол!»

«Все, больше в ней ничего нет!» — Лев Тимофеевич сморщился и, сутулясь, пошёл к метро. Так эта милая, по большому счёту, женщина, была забракована и не стала всеми уважаемой женой Льва Тимофеевича Рогаткина, мадам Рогаткиной или госпожой де Рогаткин.

ОСЕНЬ

Лев Тимофеевич у себя в кабинете задумчиво пил чай с миндальным пирожным. В пакете, который он принёс из булочной, их оставалось ещё два.

За окном на почти голом дереве, в жалких остатках листьев, мёрзла гигантская лохматая ворона. Льва Тимофеевича ворона не видела, так как дремала, зато следователь старался на ворону не глядеть — она его отвлекала от размышлений о насущном.

Бабуся Калюновски так и не объявилась, и снова открывать уже закрытое дело зам. прокурора Чашкин Льву Тимофеевичу не велел, напомнив про то, что не надо будить лихо, которое тихо.

Дело о пропаже Виолетты Золотайкиной было приостановлено, так как нигде не осталось даже следа этой милой женщины, приходящей прислуги по основной специальности.

Гражданин Швеции Герхардт Лахольм или Юрий Иванович Вырицын лежал в институте Сербского и проверялся на вменяемость. Скоро Юрия Ивановича будут судить — доказательства его причастности к отравлению двенадцати москвичей подшиты в семь томов уголовного дела.

«Надо завизировать почётную грамоту у генерального прокурора — для Лидии Францевны Клушиной. Отважная женщина, в былые времена служившая начальником канцелярии Пушпрома, не раздумывая, помогла в поимке опасного маньяка-отравителя», — напомнил себе Рогаткин и достал из пакета предпоследнее миндальное пирожное…

Осень… грязная каша на дорогах. Ирина, раньше времени вернувшись с работы обнаружила в своей комнате непрошенного гостя, и строго потребовала у гувернёра Василия не мерить больше её платья и нижнее бельё.

— Я вас уволю! — пригрозила Ирина, с отвращением глядя, как Василий, рассыпаясь в извинениях, спешно снимает её пояс и лифчик.