Читать «А ты люби меня» онлайн - страница 17

А по городу, через какой-нибудь час, подымая пыль, ехала кавалькада из десяти, переливающихся всеми цветами радуги «мазератти», это друзья Геннадия Бертрановича объезжали все церкви по порядку: Страстей Господних, Спаса-на-Крови, Святой Капельки, Богородицы и часовню Святого Матфея великомученика.

— Накопили грехов, — переговаривались, глядя на сияющую кавалькаду ярких авто, горожане без затей. — Теперь замаливают!

— Пусть замаливают…

— Хорошо, хоть замаливают…

— Долго молить придётся…

Людям не угодишь, причём — никогда.

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

Рассказывать про чудо — тратить время зря. Чудо надо пережить самому: у меня такое было один лишь раз, сейчас я очень жду второе и, думаю, дождусь, но эта история снова не про меня. Так вот.

Когда Геннадий Бертранович проснулся, то ощутил — он жгуче хочет жить! Ему приснился райский по красоте ландшафт — маленький пруд с зелёным берегом, кучевые облака над душистою землёю и он сам — трёхлетний мальчик в ушитых штанах.

— А не уйти ли мне в монахи, мам? — спросил он Розу Никодимовну, которая поставила перед ним чай и тарелку с пышками и уселась наблюдать, как сынок кушает.

— Нет, ни к чему это, — тоном трезвого, который объясняет дорогу сильно пьяному, сказала Роза Никодимовна и тревожно оглядела своего мальчика.

— Схимник, Ершовская пустынь, — уминая пышки, мечтал Геннадий Бертранович. — Мам? Уйду в монахи, скит в лесу — феноменальное спокойствие и редкий уют. Я никуда не хочу, я устал.

На Розу Никодимовну смотрел её единственный любимый сын Геночка — с удручённым лицом очень пожилого мужчины. Роза Никодимовна молча отвернулась.

— Ма, завтра мне сорок дней, в пятницу приедет Папа из Ватикана, может, мне не уезжать до тех пор?

Роза Никодимовна хранила молчание… «Одна половина моей жизни — темно, а другая половина — что будет?» — подумал Геша. И назавтра, одевшись, пошёл на Митрофановское кладбище посмотреть, кто к нему придет помянуть.

Не пришёл никто. И никто не подумал разрывать на предмет эксгумации настоящую могилу бывшего ершовского авторитета — картина нашлась, всё было хорошо. Над кладбищем парили рыжие вечерницы, ушаны и трубконосы с очень большими задними лапами.

— Уезжай, — попросила загрустившего сына мама, когда он вернулся домой вечером и она увидела, что Геша снова впал в повышенную нервозность и возбудимость. — Тебе опасно здесь оставаться, чадушко моё, или зачем ты всё это затеял?

— Не знаю, — поражено пожал плечами Геннадий Бертранович. — Минута слабости. Как мне вернуться, назад, мама?

— У тебя светлая голова, придумаешь сам, — сказала мама. — Просто отрицай всё.

— Я отрицаю всё, — повторил Геша и сел за телефон…

НОЧЬ ДЛИННЫХ ЛОПАТ

А в это время один из лучших ресторанов Ершова «Устя» на весь вечер был закрыт на приватную встречу. В нём собрались все Гешины друзья помянуть Геннадия Бертрановича Суэтина — человека и парохода, который решал их проблемы и оставил такую память о себе, что лучше о ней всуе не поминать.

В большом зале ресторана сиял обычный приглушённый свет и шёл очень тихий разговор.

— Ты обратил на это внимание?..