Читать «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская» онлайн - страница 106

Все три романа создавались человеком, на склоне лет пожелавшим наконец избавиться от репутации порнографа, чтобы с полным правом именоваться литератором. «Старость редко бывает приятной, — писал де Сад, — ибо с ее приходом в нашей жизни наступает такое время, когда более невозможно скрыть ни единого нашего недостатка. Все источники, способствовавшие созданию впечатления, исчерпались; остались лишь подлинные чувства и добродетели. Большинство характеров терпят крушение еще до окончания жизненного срока, а посему мы часто видим у людей преклонного возраста души низменные и беспокойные, кои, подобно грозным призракам, обитают в наполовину разрушенном теле. Но когда к старости нас подводит благородная жизнь, тогда старость подобна не упадку, но началу бессмертия». Вряд ли маркиз полагал свою жизнь добродетельной, но в бессмертие своих сочинений он, скорее всего, искренне верил. «Мои труды, в отличие от ваших добродетелей, приведут меня к бессмертию, а добродетели, хотя они и предпочтительнее, не приведут туда никогда», — писал он своему младшему сыну Клоду-Арману, когда тот в очередной раз с возмущением высказался в адрес его «непристойных» писаний. Строки эти созвучны словам, вложенным де Садом в уста принцессы Саксонской: «…История на скрижалях своих запечатлевает для потомков добродетели, изумившие мир, хотя чаще всего именно эти добродетели несут ему оковы. <…> Благодеяния бледнеют на фоне преступлений героя». Тон сочинений сменился, но образ мыслей автора остался прежним: за спинами ходульных образов добродетельных персонажей все так же произрастала философия вселенского зла. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь тридцать лет назад маркиз написал: «Мой образ мыслей — это плод моих размышлений, он порожден моим образом жизни, моей природой. И я не в состоянии его изменить; если бы я это сделал, это был бы уже не я».