Читать «Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали» онлайн - страница 9

Но забавно, что изложение конфликта между Сушковой и Лермонтовым наш официозный оппонент Галкин приписывает Лацису. Когда я работал над книгой, работы Лациса мне не были известны. Потом читал Лациса с удовольствием, но фамилии Сушковой в его публикациях не встречал. Лацис пишет, что Пушкин якобы читал третью редакцию «Маскарада». Но это его версия, к которой я никакого отношения не имею. Если г-н Галкин найдет у Лациса историю с Сушковой, он получит глубокую благодарность профессионалу от самостийного пушкиниста.

Профессионалы-пушкинисты разговаривают с неофитами «через губу», с определенным презрением. Может быть, они обладают какой-либо секретной информацией? Не опубликована, например, картотека Модзалевского. Зато много печатных листов отведено анализу обломков печати на конверте с «дипломом рогоносца». Якобы там открыты все ритуалы и символика масонов. Но печать-то не найдена. Да и Пушкин знал масонскую кухню. Ничего не доказано, а научные степени присвоены.

Может быть, пора выложить карты на стол? В противном случае, я как экономист-профессионал смею предположить о псевдонаучности целого ряда направлений в пушкинистике.

Без честной дискуссии нет науки.

Николай Петраков

Предисловие к 1-му изданию

Пушкиноведение в последние полтора с хвостиком века выросло в довольно престижную сферу интеллектуальной деятельности, далеко выходящую за рамки классического литературоведения. Творчество Александра Сергеевича Пушкина исследовано с помощью компьютерной техники лингвистами, препарировано филологами, пережевано литературными эстетами. Результат этих многотрудных изысканий очевиден: все творчество Пушкина органически связано с его личными переживаниями. Как сказали бы теперь – с жизненным опытом писателя. А откуда же еще брать исходный материал: будь ты Золя, Драйзером и даже Дюма (отцом и сыном)? Но почему в последние сто лет ни Пушкиных, ни Достоевских, ни Толстых просто нет? Да что там Россия, мировое оскудение литературы наблюдается уже лет тридцать-сорок нарастающими темпами.

Вопрос о том, «почему нет нового Пушкина», тесно переплетается с вопросом, почему мы не понимаем мира начала XIX века, обстановки, взаимоотношений людей того времени, устройства «адреналинового моторчика», придающего монотонному течению жизни интригующую окраску в периоды эмоционального всплеска, переживаний, житейских радостей, обид, разочарований и надежд. Для поддержания этого эмоционального тонуса годится и авантюра, и мистификация, и сплетня, и подметные письма, и дуэль.