Читать «Большие люди» онлайн - страница 122

- Гриш, помоги замок расстегнуть, - она поднимает тяжелую копну волос от шеи.

Плавно расходится "молния", Григорий двигает ткань вперед, и платье сползает вниз, чуть задержавшись об эффектные округлости, затянутые кремовым атласом и кружевом. Люся оборачивается к нему лицом, отпустив на волю волосы.

- Ого... почему я не видел этого на тебе раньше?

- Потому что на это позволено смотреть только законному супругу.

- Знаешь, - проводя пальцем там, где заканчивается кремовое кружево и начинается гладкая упругая плоть, - только ради этого стоило жениться.

______________

- Ну, вот, - Фаина Семеновна со вздохом протирает и без того чистый кухонный стол, - одну к делу пристроили. Теперь можно и о второй подумать.

- Второй? - смеется Антонина. - Мама, я о тебе чего-то не знаю? У тебя две внучки?

- У меня дочь незамужняя.

- Я разведенная, - поправляет Антонина мать. - И потом, я уже вышла из призывного возраста. Да и не хочется. Привыкла я одна.

- Привыкла она! - фыркает Фаина Семеновна. - А о других подумать? Так и будешь ему только пироги таскать?

Тоня мгновенно грустнеет.

- Мам, он к себе не подпускает. Ты же знаешь - гордый. И жизнью битый. Помнишь, его жена бросила после того, как он...

- Тем более! Хватит Валентину бобылем жить. Да и нам тоскливо без Люси будет.

- Мам, он не согласится. Говорю же - гордый. Жалости к себе не терпит.

- А кто о жалости говорит? - мать садится за стол, напротив. - Не жалость это.

- А что?

- Ох, Тоня, Тоня... люди тем от зверей и отличаются. Что руку могут протянуть, плечо подставить. И не обидеть человека при том.

- Нет, - Антонина невесело качает головой. - Не согласится он. Точно тебе говорю.

- А ты спроси! Не переломишься. За спрос денег не берут.

_____________

Он стоит лицом к окну. Как будто смотрит на то, что там, за стеклом. А там, на улице, уже совсем весна, яркое солнце и капель. Но он этого не видит.

- Здравствуй, Тоня, - Валентин говорит первым.

- Здравствуй, Валентин, - она проходит в кабинет. - Слушай, все спросить хочу. Как ты узнаешь, что это я?

- Походка, - он оборачивается на звук ее голоса. - Я шаги твои знаю.

У Валентина светлые глаза. Голубые. Красивые, если бы не этот неподвижный взгляд. Который он, как правило, прячет за темными очками.

- Сегодня твои любимые. С картошкой и грибами, - Антонина кладет пакет с пирогами на стол.

- Фаине Семеновне мое почтение.

- Передам. Я пойду, чайник поставлю, пообедаешь?

- Хорошо.

Но Антонина медлит отчего-то. Если решаться на этот разговор, то почему не сейчас? Пока есть хоть какая-то смелость после вчерашних слов матери.

- Валь, я поговорить с тобой хочу.

- Ну, давай поговорим.

- Иди сюда, - она садится на массажную кушетку, хлопает рядом, чтобы он услышал. А потом, уже почти не удивляясь, смотрит, как он уверенно проходит к месту. Он как-то рассказывал ей, что знает свой рабочий кабинет с точностью до полшага. И все меряет шагами.

А начать страшно. Вот страшно и все тут. Она вздыхает. Взрослая женщина, мать тоже уже взрослой, замужней дочери. А волнуется, как девчонка.

- Тоня, если тебе неприятен этот разговор, то и не начинай.