Читать «Десятилетия. Богатая и красивая» онлайн - страница 19

Теперь уже Барбара улыбнулась. Доктор слово в слово повторил то, что написано в книжках. Вот только у нее вертелся в голове вопрос: что она станет делать летом, когда будет раздеваться на пляже?

– Иногда, – заметил врач, – варикозные вены проходят сразу после родов.

Барбара вышла от врача, уверенная, что с ней именно так и случится: вены пройдут сами собой.

Когда начались схватки, Барбара сразу отправилась в клинику. На этот раз роды продолжались два с половиной дня, и 13 июля 1959 года она родила сына. К моменту рождения она измучилась и лежала без сознания. Она потеряла столько крови, что пришлось делать два переливания. С медицинской точки зрения для таких тяжелых родов причин не было.

– Иногда так бывает. Никаких видимых причин, ничего явного, – сказал ей врач в день выписки. – Не стоит волноваться.

На сей раз он похлопал ее по плечу и вышел из комнаты, пошутив, что ждет ее здесь же в это же время на следующий год. Барбара выдавила из себя жалкую улыбку.

Она так ослабла, что ее пошатывало, и Дику пришлось самому нести ребенка и свободной рукой подзывать такси, а затем помогать Барбаре сесть в машину. Малыша назвали Кристианом в честь дедушки Барбары по материнской линии.

Квартира у парка Грэмерси была вдвое больше их прежнего жилья, и у каждого ребенка была своя комната. Тем не менее, едва Барбара переступила порог дома со вторым малышом, у нее начались приступы клаустрофобии. Ей казалось, что стены надвигаются на нее, сминают ее, не дают дышать. Она выбегала к лифту, судорожно нажимала на кнопку, но, не дождавшись, пока кабина поднимется на восьмой этаж, в ужасе сбегала вниз по лестнице, пролетала через парадное на улицу, где, по крайней мере, не было этих ужасных стен. Она не могла находиться дома, но не могла и уйти от новорожденного ребенка.

У него болел животик. Ночь напролет он плакал и хныкал. Еду он срыгивал. В квартире стоял запах его отрыжки, истребить который было невозможно, как бы Барбара ни мыла, чистила и дезинфицировала. Днем, если позволяла погода, она уходила в парк, но ночью она чувствовала себя в западне. Дику еще как-то удавалось спать, несмотря на крик сына, но Барбара не могла. Она пыталась качать его, баюкала его, пела ему колыбельные. Однажды она даже прибегла к мастурбации, так как вычитала, что это было излюбленное средство неграмотных викторианских кормилиц. Ничто не помогало. Кристиан продолжал беспокойно кричать. Это передалось и Аннетт: из веселого, жизнерадостного ребенка она превратилась в хнычущее чудовище и ударялась в крик, стоило только Барбаре заняться Кристианом. Мальчик же плакал, и когда она пыталась не замечать его, и когда брала на руки. А Аннетт, которая только-только начинала ходить, при этом сидела на полу и непрестанно дергала Барбару за ноги, требуя внимания. Если она не добивалась своего немедленно, то принималась кричать.

Когда Розеры приехали на этот раз, чтобы посмотреть своего второго внука, они произнесли все полагающиеся к случаю слова. Они старались уделить одинаковое внимание внуку и внучке, но от Барбары не укрылось, что они больше играли с Аннетт, чем с Кристианом. Она заметила и то, что на сей раз они не оставили чека на тысячу долларов. Однако она была слишком подавлена, чтобы сказать об этом Дику.