Читать «Посол Господина Великого» онлайн - страница 18

— Так не хочет она за него, — пожал плечами шильник и, стрельнув глазами, добавил, что дорогу туда только он, Митрий, знает. Показать может, в обмен на жизнь и свободу. На последнее особенно упирал, зная: частенько тех, кто сказал все, находили потом в Федоровском ручье… как найдут, может быть, по весне глупого подмастерья Сувора. Боялся, что и его туда ж кинут, по себе людей мерил, сволочь.

Напрасно просидела на сожженной усадьбе засада с посадничьим дьяком Февронием. Продрогли все, как стало светлеть — вернулись. Пусто было в приказе, так же пусто — и в порубе. Исчез и подозреваемый, и Олег Иваныч, человек служилый.

В отчаянье принялся Февроний о стенку головой биться — знал, за то, что случилось, кнут — это еще самое малое.

Стражник записку со стола поднял.

— Ди-а… ди-а-ку…

— А ну, дай-ка… — встрепенулся дьяк.

«Дьяку Февронию.

Своим приказом и поручительством Феофила-владыки по вновь открывшимся обстоятельствам бесчестного дела бросился в погоню во псковскую землю, взяв с собою задержанного отрока для свидетельства и нового ката, буде отрок далее противиться свидетельствовать будет.

Писано в Новгороде, месяце марте, в ночь на двадцатое число, лета от сотворения мира шесть тысяч девять сотен семь десятков девятого.

Житий человек Завойский О. И.».

— Не много ль берет на себя Феофил? — грамоту прочтя, усмехнулся в усы посадник. — Да и человек этот житий — уж больно прыток.

Поворчал немного посадник, да бросил. И поважнее дела были. Дьяка же молодого пристрожил слегка, в Бежицкий Верх послав для дознания — воровали там зело много.

Глава 2

Псковская земля. Март — апрель 1471 г.

Однажды ночью — спало все вокруг —

В моих дверях раздался тихий стук

И гость вошел…

Хуан Руис, «Книга о хорошей любви»

Растаяли, разжижились, рассупонились по весне стежки-дорожки, растеклись коричневой грязью, так что увязнешь — не возрадуешься, будь ты хоть пеший, хоть конный. Ну а обозный ежели — век не проедешь, застрянешь в луже, горя не оберешься. Жди, покуда солнышко апрельское, а скорее, майское, дорогу не высушит. Потом и езди, по сухому-то, либо зимой. Плох месяц февраль — вьюжист, занесет метелями, сугробы взроет, бросит в лицо снежную взвесь — сиди-ка, путник, лучше на печи дома. Еще хуже февраля март, вот уж поистине — никуда не годный месяц, а для торгового дела — просто провальный. Дорог нету, реки ото льда не вскрылись — как ехать-то? Потому и сидели по домам все путние люди — сезона ждали. Одни шильники по лесам шлялись, мужики худые, злыдни. И те — все больше охотой пробавлялись, хоть зверь-то, он по весне быстр, увертлив, голоден.

И черт дернул треклятого боярина Ставра пуститься в путь в марте! С боярыней, похищенной, да со слугами верными. Догоняльщики даже и не ведали — сколь их, человецек-то Ставровых… Самих-то трое всего было: сам Олег Иваныч, Олексаха да Гришаня, куда ж его девать. Правда, был еще и четвертый — Митря Упадыш. Ехал на кобылке кривой с руками взад себя связанными, не доверял ему Олег Иваныч, ох, не доверял. Потому Гришане особо наказывал — глаз да глаз за шильником! Сам-то с Олексахой все больше по сторонам поглядывали, татей да шишей лесных пасясь. Хоть и не должны покуда шалить шиши-то, да бес их знает. Вот и паслись-опасались.