Читать «Музыка и тишина» онлайн - страница 84

Когда служба закончилась и из дверей Фруе Кирке Кристиан снова вышел на солнечный свет, где толпы народа вновь разразились восторженными криками и «Осанны» наполнили воздух, он почувствовал, что меланхолия его проходит и корона на его голове становится легче.

Поверх людских голов он посмотрел на крыши домов, и его взгляд остановился на грациозных башнях, башенках и шпилях. Теперь он Король, он начнет строительство, какого Копенгаген еще не видел. Он наймет лучших в мире архитекторов, самых опытных ремесленников. Талант и мастерство — вот качества, которые он будет ценить превыше всего, как ценил их его отец, боровшийся с «дешевкой», и в безоблачное небо поднимется новый город.

Где-то у него за спиной в красных с золотом одеждах стоял Брор Брорсон, готовый следовать за ним на коронационный банкет, без сомнения готовый просить у него милостей, которые наполнят хоть каким-то смыслом его беспокойное существование. Но теперь Кристиан знал, что ничего не может сделать для Брора. Он ошибался, думая, что Бог — жестокий, безжалостный Бог, который явился ему в облачении епископов, — «спас» Брора для некоей цели в будущем. У Брора не было цели в будущем. Бесплодное занятие — думать, что человеку, который даже собственное имя написать не способен, может принадлежать важное место в той новой Дании, которую он, Король Кристиан IV, собирался создать. В грядущих битвах Брору Брорсону придется сражаться в одиночку.

И все же Король Кристиан хотел обернуться, повернуть голову, на краткое мгновение заглянуть Брору в глаза и по едва уловимым признакам, оживляющим прошлое, увидеть, сможет ли Брор заставить его передумать. Он хотел проверить правильность своего решения. Но в эту минуту четверо дворян, несущих балдахин, заняли свои места вокруг него и канцлер прошептал ему на ухо:

— Идите, Сир. Идите вперед, иначе процессия не двинется с места.

Итак, он не мог обернуться. Вместо этого он шагнул в объятия своего народа, который бросал розы к его ногам; и Брор Брорсон на некотором расстоянии следовал за ним, улыбался своей отсутствующей улыбкой и не знал, что медленно уходит из жизни Короля.

Письмо

Преподобного Джеймса Уиттакера

Клэра его сыну Питеру

Мой дорогой сын,

Шарлотта велела мне поблагодарить тебя за твое любезное письмо и цыганскую серьгу, которую ты прислал ей в подарок. Я сказал, что ей самой следует написать тебе, но она умоляет меня сказать тебе, что очень занята покупкой юбок, шелковых чулок, наволочек, лент и тысячи мелочей, которые, похоже, необходимы для ее будущей жизни, и сейчас ничем другим заниматься не может.

Мы все очень рады слышать, что ты вернулся из Норвегии в Копенгаген и покинул серебряные копи, каковое место представляется мне совершенно безлюдным и где мне тяжело представлять тебя, когда — а это случается много раз за день — мои мысли возвращаются к тебе. То, что в Копенгагене расцвели каштаны, радует мое сердце, ибо это означает, что туда пришло лето. В Саффолке они уже отцвели, цветы облетели, и их колючие плоды (которые, как ты помнишь, Шарлотта называет «древесным украшением»!) зеленеют и становятся твердыми. Из этого ты можешь понять, что, в сравнении с тобой, мы живем в немного ином времени года, но это отнюдь не значит, что мы тебя забыли или позволяем своей жизни течь так, словно ты уже не драгоценная ее часть.