Читать «Музыка и тишина» онлайн - страница 59

Люди медленно расходятся, каждый отправляется к своему дому или месту работы, каждый по своим делам, и вот у причала остается только один человек; солнце поднимается все выше, стаи чаек, кружа, провожают лодки, и часы церкви Св. Бенедикта Целителя отбивают седьмой удар.

Этот человек — Преподобный Уиттакер Клэр. Он стоит неподвижно и продолжает смотреть на море, словно решил прождать здесь все часы, оставшиеся до возвращения селедочной флотилии. Будущее — вот что занимает его мысли. Ему пятьдесят лет, у него седые волосы и седая борода. Ночь он провел в непривычном для себя бессонном унынии и стоит здесь уже час, придя еще до восхода солнца в надежде, что соленый воздух и шутливые разговоры рыбаков прольют бальзам на его смятенную душу.

Его жена Анна и дочь Шарлотта дома, и он знает, что они занимаются своими утренними делами, присматривают за тем, как выпекается хлеб и накрывается стол к завтраку, рассыпают зерно и зовут во дворе кур. Он понимает, что его женщины безмятежны и счастливы в это февральское утро, он всей душой жаждет разделить их безмятежность, но не может. Он утирает глаза и поворачивается спиной к морю. Он медленно идет к своей церкви.

Прошлым вечером поклонник Шарлотты мистер Джордж Миддлтон приходил к Преподобному Клэру просить ее руки.

Джордж Миддлтон — Норфолкский землевладелец, у него большое поместье в Кукэме близ Линна и годовой доход в тысячу фунтов. Шумный человек за тридцать лет с громким смехом и крепким рукопожатьем, он хорошая партия для дочери священника. Более того, Шарлотта заявила, что любит его «больше, чем любое другое существо в Норфолке и за его пределами»; и когда Джеймс Клэр дал благословение на этот союз, Шарлотта обвила его шею руками и заявила, что «она самая счастливая девушка в Англии». Щеки у нее раскраснелись, а глаза сияли. Джордж Миддлтон, смеясь, закружил ее на руках.

Свадьба состоится осенью. Анна Клэр уже принялась составлять несколько разных списков. Свадебные заботы будут занимать обеих женщин с утра до ночи. И Джеймс Клэр рад за них. Однако в глубине души он страдает, и страдания его настолько глубоки, что, идя по дороге, он начинает спотыкаться.

Он видит свое будущее.

Он видит утра без Шарлотты. Видит дни, которые проходят в непривычной тишине. Видит своих прихожан, собравшихся на вечерню, и не находит среди них лица дочери. Он видит, как стареет, скорбя о своих уехавших детях.

Пока Шарлотта оставалась с ним, было хоть какое-то отвлечение, возмещение за отсутствие Питера. Иногда Джеймс Клэр видит страшные сны, будто его сын пропал во время шторма, утонул в замерзшем северном море или просто впал в ледяную забывчивость, и воспоминания об Англии и родительском доме неслышно улетучиваются из его мыслей.

Но рядом с дочерью, которая напоминает ему, что любовь Питера к музыке всегда одерживала и всегда будет одерживать верх над желанием отца, чтобы сын последовал его примеру и стал священником, Джеймс Клэр мог переносить его отсутствие. Лишь теперь, зная, что с наступлением зимы Шарлотта перестанет быть частью его жизни, он ощутил — утрата Питера на срок, длительность которого предсказать не может никто, становится для него невыносимо тяжелой.