Читать «Музыка и тишина» онлайн - страница 56

Как только павана заканчивается, снаружи долетают крики возниц, перезвон конской упряжи, и конвой медленно трогается с места.

Теперь Питеру Клэру кажется, что эта ночь сковала морозом не только пустынные просторы залитого звездным сияньем Нумедала, но и само время, внезапно остановив его. И когда Король отталкивает от себя таз, кажется, будто он отталкивает саму болезнь, дабы понять, что творится в душе того, кого он выбрал своим ангелом. Лютня замирает в руке Питера Клэра, двое смотрят друг на друга, и в измученной голове каждого из них роятся вопросы.

Кирстен: из личных бумаг

После отъезда Короля в Норвегию, теперь, когда я могу не видеть, не слышать его, не ощущать его запаха, моя душа пребывает в глубоком и надежном Успокоении. Короче говоря, в его Отсутствие я начинаю расцветать и, рассматривая свое Отражение в новом (очень мне льстящем) Зеркале, с большим удовольствием вижу, что с каждым днем становлюсь все красивее.

Я молюсь, чтоб он отсутствовал как можно дольше. Выкапывание Серебряной Копи — колоссальное Дело (как он мне объяснил), и, полагаю, мой Муж — имея склонность надзирать над всем во Вселенной — захочет остаться, чтобы управлять Рудокопами, и вернется с кораблем, груженным таким количеством серебра, что он чего доброго затонет в Скагерраке.

Возможно, он действительно затонет в Скагерраке?

Возможно, еще до конца этого года мне суждено стать Счастливой Вдовой?

О, Боже Милостивый, ведь нетрудно представить себе огромный вес Серебряной Руды, которая, как валуны, перекатывается в киле корабля, пока паруса еще стараются удержать его на плаву и провести сквозь ветер, но им это не удается, мачты начинают раскачиваться, корабль дает крен, а люди внизу чувствуют, что судно идет ко дну, и, пока у них хватает дыхания, пытаются собрать Серебро и выкинуть его в воду, но не могут, ни один не может, ведь им нечем дышать, они тонут и, бледные, плавают в море…

Однако что мне делать, если ничего этого не случится?

Вчера ночью мне приснилось, будто я поселилась в высокой Башне, у ее ворот и у двери моей комнаты стоят стражники, и ко мне допускают лишь тех, кто знает мой тайный Пароль — fantasma но, увы, все, включая Графа Отто, забыли этот проклятый Пароль и никак не могли его вспомнить, так что я осталась совсем одна, и мне пришлось стареть в безысходном Одиночестве.

(Сны, подобные этому, очень раздражают, и в моем затруднительном положении от них нет никакой пользы.)

Если бы только я могла проводить свои дни, как провожу их сейчас, делая все, что мне заблагорассудится, а ночи — принимая моего любовника, то я была бы довольна.

Мы с Отто так пристрастились к взаимной Порке во время Акта, что стали приверженцами этой Практики и не можем отказаться от нее, даже несмотря на то, что наши тела покрыты синяками и рваными ранами. Отто говорит, что, когда меня нет рядом, он может сильно возбудиться от одной мысли о том, как я его бью. Он приказал сделать несколько шелковых Плетей (портьерные шнуры в моей спальне и смежной с ней туалетной уже превратились в лохмотья).