Читать «Музыка и тишина» онлайн - страница 158

Дорогой Герр Мёллер,

о, если бы я мог вернуть тот день, когда я встретил мою Мышку-Кирстен!

О, если бы я мог возродить в сердце первое видение Фредриксборга!

Герр Мёллер, всякая жизнь есть неуклонное движение к катастрофе. В признании неизбежности катастрофы заключается наш единственный шанс ее пережить, единственный шанс выйти из великой северной тени всего того, чего нам не дано достигнуть, и ступить в чистые воды, лежащие за ее пределами. И тем самым начать сначала. Всегда сначала…

Король знает, что письмо не закончено, но, кажется, первые несколько предложений исчерпали все его силы, словно сама фраза «начать сначала» обрела очертания, форму и превратилась в гору, на которую он не может подняться, в ледник, который он не в состоянии пересечь.

Кровать Fru Mutter

Мятежный дух музыкантов постепенно угас.

Во Фредриксборге их устроили гораздо лучше, в крытых шиферной плиткой зданиях Миддлхолма, где каждый музыкант получил по две комнаты вместо убогой каморки, которую он занимал над Росенборгскими конюшнями.

Играют они главным образом в церкви, на галерее, где зимний свет струится в высокие, украшенные лепниной окна, собравшись вокруг прекрасного органа, сделанного для Короля в 1616 году его шурином Исайей Компениусом Брунсвиком. Наличие этого органа как бы придает им законный статус, словно они оказались в том месте, где музыка пользуется всеобщим признанием и почетом. Унижения, пережитые в погребе, начинают забываться, и поскольку в церкви прекрасная акустика, они вновь с восторгом внимают звукам своих инструментов.

Йенс Ингерманн был свидетелем многих зим во Фредриксборге, видел Большой Зал, переполненный танцующими гостями, дирижировал гальярдами для двух Королей Франции, и ему нравится это ощущение собственной значительности, которое он испытывает на галерее. Здесь его видно лучше, чем в Росенборге, поэтому он приходит на концерты в новом атласном камзоле и с аккуратно подстриженными седыми волосами. Хотя он и бросает суровые взгляды на Руджери и Мартинелли и недоверчиво смотрит на Кренце, его привычная раздражительность уменьшилась. Как и сами музыканты, он признает, что здесь игра его маленького оркестра обрела щемящую сладостность, к которой не остается равнодушным ни один слушатель.

Сейчас не время для развлечений. Король не в том настроении. Но он очень часто вызывает к себе музыкантов поздним вечером, и они играют для него одного в той из комнат, где он пожелает сидеть и слушать их. Он их поздравляет. Говорит, что если он не ошибается, то они близки к своего рода совершенству.

Питер Клэр пишет отцу, чтобы рассказать ему о великолепии Фредриксборга и о божественной акустике капеллы (как бы мне хотелось, чтобы Вы могли ее услышать, Отец, я знаю, что она привела бы Вас в восторг) и осведомиться о здоровье Джорджа Миддлтона. Про Эмилию он не упоминает и лишь добавляет в конце письма, что «супруга Короля уехала в Ютландию, и этой зимой ее здесь не увидят».