Читать «Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка личности и творчества» онлайн - страница 263

Т. Толычова

II

Без сомнения, покажется странным, если я скажу, что ни образование, ни внешние влияния, которым в молодости подвергался П. В. Киреевский, по существу ничего не изменили в нем. Во всяком случае, их действие на него было ничтожно — до такой степени его душевный склад и самое его миросозерцание были предопределены наследственностью и духом семьи. Более чем о каком-либо человеке, о нем можно сказать, что он остался неизменным от рождения до могилы. Мы слишком мало знаем о его молодости, чтобы можно было восстановить картину его развития, но то, что его развитие было только раскрытием и осознанием его врожденных наклонностей, в которых нашел себе форму и волю целый мир национальной и сословно-дворянской истории.

В 1812 году, когда умер отец, П. В. Киреевскому было четыре года. Ближайшие полтора года Авдотья Петровна прожила с детьми у своей тетки Е. А. Протасовой в ее имении под Орлом; маленький Петя, говорят, очень скучал там по родном Долбине. С ними жил там и Жуковский, тогда уже прославленный автор «Певца во стане русских воинов», и, когда Авдотья Петровна, в середине 1814 года, перебралась назад в Долбино, он поселился у нее. Петр Васильевич был еще слишком мал, чтобы Жуковский мог непосредственно повлиять на него. Но влияние Жуковского через Авдотью Петровну вошло в семью и, например, очень сильно отразилось на старшем Киреевском; оно в значительной степени определило его вкусы, литературные приемы и даже характер его позднейшей философии. В Петре Киреевском не заметно ни малейших следов этого влияния; немецкий романтизм оказался столь же незаразительным для него, как позднее германская философия. В 1817 году, как сказано, Авдотья Петровна вышла замуж за А. А. Елагина. Это был, по-видимому, заурядный человек, не внесший новой струи в семью, но он был любитель философского чтения, почитатель Канта и Шеллинга. Нет сомнения, что он много содействовал раннему пробуждению философского интереса в Иване Киреевском. Вероятно, и Петр Васильевич читал Шеллинга: тогда в его кругу все увлекались Шеллингом, возможно, что он заимствовал у Шеллинга некоторые историко-философские идеи, но общий дух шеллингинизма опять-таки остался ему совершенно чужд и нимало не определил его направления. Он мог бы и никогда не слыхать о Жуковском, мог бы не прочитать ни строки из Шеллинга — его мировоззрение и его деятельность были бы те же. Об Иване Киреевском этого нельзя сказать.