Читать «Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега» онлайн - страница 226

116

При этом надо принять во внимание, что о подобных находках далеко не всегда извещают. А.Г. Кузьмин в этой связи вспоминает: «В 1958 г. я принимал у троих школьников клад дирхемов из Борок (он описан в книге А.Л. Монгайта «Рязанская земля». М., 1961. С. 93–94): глиняный горшок с 152 монетами. Ребята были довольны, получив от музейного научного сотрудника по 25 руб. (больше у него не было), и сообщили, что такие монеты в Борках есть «в каждом доме» {Славяне и Русь: Проблемы и идеи: Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / Сост. А.Г. Кузьмин. 2-е изд., М., 1999. С. 142). На то время это был седьмой обнаруженный клад в Рязанской земле.

117

Последний по времени обстоятельный анализ исторических сведений о Биармии выполнил А.Л. Никитин (Никитин A.Л. Основания русской истории. С. 672–700).

Саги рассказывают примерно о полутора десятках путешествий скандинавов в Биармию. Наиболее ранний памятник — это так называемый «рассказ Оттера», записанный в присутствии английского короля Альфреда Великого около 890 г. Оттер, богатый норвежский рыболов и купец, живший неподалеку от современного Тромсё, поведал королю о своем плавании вдоль северного побережья Норвегии. В его рассказе впервые фигурирует термин «беормы». Сторонники традиционной локализации Биармии на побережье Белого моря обыкновенно полагают, что Оттер, отправившись на север из Тромсё, доплыл до устья Северной Двины, где обнаружил местных жителей — беормов, то есть бьярмов, биармийцев.

Между тем с филологической точки зрения отождествление оттеровых беормов с «бьярмами» саг выглядит довольно спорно. Наиболее убедительное определение беормов как вообще «жителей побережья» учеными норманнской школы, как правило, просто замалчивается. К тому же нарисованный маршрут путешествия Оттера выглядит совершенно фантастическим, ибо при этом игнорируются сведения самого путешественника о том, что его плавание продолжалось около 15 дней (даже не суток). Принимая во внимание среднюю скорость тогдашних морских судов и то, что Оттер, продвигаясь в глубь неизвестных ему просторов, повторял в своем маршруте контуры изрезанной береговой линии, легко убедиться в том, что он навряд ли уплыл на восток дальше Варангерфьорда. Наконец, почему-то всегда упускается из виду, что Оттер, по его собственным словам, был, так сказать, разведчиком, первопроходцем в этих местах, которому «однажды захотелось узнать, как далеко на север лежит эта земля и живет ли кто-нибудь к северу от этого необитаемого пространства». О каких же массовых плаваниях норвежцев в «Биармию» в VIII–IX вв. может идти речь?