Читать «Сибирские сказки» онлайн - страница 8

Про голод скоро все забыли. На лицах парней появились улыбки, девушки запели песни.

В ту осень в горах играли свадьбы. К девушке, которая принесла ячменное зерно, сватались многие женихи. Все нахваливали её. Ей надоело слушать льстивые слова, и она опять стала синицей.

Всю зиму по стойбищам летала и распевала свои простые песенки. Подлетит к юрте, сядет на ветку дерева и начнёт посвистывать. И всем казалось, что пташка рассказывает про русских. Как они в домах живут, какие вкусные калачи пекут…

И наши люди решили перекочевать поближе к русским. Там они научатся дома строить, для скота сено косить, из муки для себя хлеб стряпать.

Так и сделали.

Жизнь хорошая пошла!..

По народным мотивам написана А. Коптеловым.

Шёлковая Кисточка

Жила-была девочка, звали её Шёлковая Кисточка — Торко-Чачак. Глаза у неё были как ягоды черёмухи. Брови — две дуги.

Однажды заболел старик отец. Вот мать и говорит:

— Пойди, Шёлковая Кисточка, позови мудрого кама (кам — шаман)! Поспеши, дитя моё, Торко-Чачак!

Девочка прыгнула в седло и поехала. Кам жил в белом берестяном аиле (аил — юрта). Аил стоял над бурной рекой.

Кам сидел у своего порога и большим ножом резал берёзовые чочойки (чочойки — деревянные чашки). Брови у него были как мох. Борода росла от глаз и до земли. Ещё издали увидел он Шёлковую Кисточку.

Уздечка её лошади прыгала, как хвост трясогузки. Кольца сбруи весело звенели. Кисточка на шапке сияла, как лунный луч.

Нож выпал из правой руки кама и до крови царапнул ногу. Из левой покатилась в костёр чочойка. Торко-Чачак три раза сказала:

— Дядя, мой отец заболел. Помогите нам!

И только когда Шёлковая Кисточка повторила свою просьбу восьмой раз, кам медленно зевнул, как бы пробуждаясь от сна.

— Завтра, на утренней заре, приеду.

Ещё не успели в стойбище расстелить на полу белую кошму, ещё не заквасили чегеня для араки (арака — самогонка из кислого молока — чегеня), как уже стал слышен звон бесчисленных бубенчиков с шубы кама и грозный гул его кожаного бубна.

Кам приехал затемно, задолго до зари. Молча, не открывая глаз, слез он с коня и вошёл в аил. Люди внесли за ним его тяжёлую шубу. Большой бубен повесили на гвоздь и зажгли под бубном костёр из душистых ветвей можжевельника. Весь день, от утренней зари до вечерней, кам сидел молча, не поднимая век, отказываясь от пищи. Поздней ночью он глубоко, до бровей, надвинул свою красную шапку. Перья, выдернутые из хвоста филина, торчали на шапке, словно уши. Две тряпки свисали сзади, как два крыла. На лицо упали крупные, как град, бусы. Кряхтя, поднял кам с земли свою двухпудовую шубу. Просунул руки в тяжелые рукава. По бокам шубы висели колокольчики и ленточки. На спине болтались шкурки дятлов.

Длинные тряпки вздрогнули. Бубенцы зазвенели. Кам упал наземь, и люди видели только тёмный бубен да слышали страшный стук деревянной колотушки.

Кам встал, отблески пламени зажглись на его бубенцах. Кам вдел ноги в железные подковы и стал медленно кружиться. Он кружился всё быстрей и быстрей.

Вдруг бубенцы разом стихли. В тишине, как удар грома, ухнул кожаный бубен. Кам выпрямился. Руки его раскинуты. Бусы упали с лица на темя. Он сел, протянул руку к берестяному подносу, съел сердце козла и сказал: