Читать «Властелин замка» онлайн - страница 67

Женевьева быстро взглянула на меня, чтобы увидеть мою реакцию, но я надеялась, что ничем не выдала себя.

Мы оставили лошадей в конюшне, и Женевьева повела меня к дверям.

Она взяла тяжелый молоток, и я услышала звук, отдававшийся в нижней части дома. Опять тишина; потом — шаркающие шаги, и в дверном проеме появился слуга.

— Добрый день, Морис, — сказала Женевьева — Сегодня со мной приехала мадемуазель Лоусон.

После обмена приветствиями мы вошли в холл с мозаичным полом.

— Как сегодня мой дед, Морис? — спросила Женевьева.

— Все так же, мадемуазель. Я посмотрю, готов ли он вас принять.

Слуга исчез и через несколько минут вернулся с сообщением о том, что хозяин ждет нас.

Огня в камине не было, и, когда я вошла в комнату, меня удивила царившая в ней прохлада. Должно быть, когда-то эта комната была очень красивой; меня поразили ее пропорции. Лепной потолок был украшен надписью, которую я разобрать не смогла — было понятно лишь, что она на старофранцузском языке; закрытые ставни почти не пропускали свет, обстановка в комнате была весьма скромной. В кресле-каталке сидел старик. Я испугалась; он был больше похож на труп, чем на живое существо: мертвенно-бледное лицо, горящие глаза в провалившихся глазницах. Когда мы вошли, он закрыл книгу, которую держал в руках. Он был в коричневом халате, подпоясанном коричневым же шнуром.

— Дедушка, — сказала Женевьева, — я пришла проведать тебя.

— Дитя мое, — ответил он удивительно твердым голосом и протянул ей худую белую руку с выступавшими голубыми венами.

— Я привела с собой мадемуазель Лоусон, — продолжала Женевьева, — она приехала из Англии реставрировать картины моего отца.

Казалось, его глаза, единственное, что было живым во всем его облике, пытались проникнуть в мои мысли.

— Мадемуазель Лоусон, извините, что не встаю поприветствовать вас. Мне это удается с большим трудом и только с помощью слуг. Я очень рад, что вы приехали с моей внучкой. Женевьева, принеси стул мадемуазель Лоусон... и себе.

— Да, дедушка.

Мы сели перед ним. Он был восхитительно любезен; он расспрашивал меня о моей работе, выражал живой интерес и попросил Женевьеву показать мне его коллекцию. По его словам, некоторые картины нуждаются в реставрации. Мысль о жизни, даже временной, в таком доме привела меня в смятение. Несмотря на атмосферу таинственности, замок был живым. Живым! Этот дом был похож на усыпальницу.

Время от времени старик обращался к Женевьеве, и я заметила, как он смотрел на нее. Его внимание ко мне было данью вежливости, но меня поразила пристальность его взгляда, прикованного к ней. Я подумала, что он очень любит ее. Почему она считает, что никто не любит ее — я давно пришла к выводу, что именно это и было одной из главных причин плохого поведения — когда у нее такой заботливый дед.

Он хотел знать, чем она занимается, как у нее дела с уроками. Я удивилась тому, что он говорил о мадемуазель Дюбуа так, словно близко знал ее; из разговора с Женевьевой я поняла, что он никогда не встречался с ней. Конечно, он отлично знал Нуну, потому что когда-то она жила в этом доме, и говорил о ней, как о старом друге.