Читать «Ян Гус» онлайн - страница 67

Второй ведущей силой на соборе был папа Иоанн XXIII, сосредоточивший все свои усилия на одном: удержать на своей голове папскую тиару. Он пойдет на сделки с кардиналом, с Сигизмундом, которого попытается прямо подкупить, а в деле Гуса будет вести себя так, как этого потребуют его интересы. Он спокойно нарушит обещание, данное и Гусу и Сигизмунду, и позволит кардиналам арестовать Гуса из опасения восстановить их против себя. После этого он даже постарается ускорить процесс Гуса и как можно больше выдвинуть его на первый план, лишь бы отвести внимание от собственной персоны и выиграть время для интриг.

Третьей силой, которая влияла на ход событий, была коллегия кардиналов, высших сановников церкви после папы. До папы им было мало дела — для них важно было только укрепить могущество церкви, ибо оно было и их могуществом. Кардиналы собирались поэтому провозгласить принцип главенства собора над папой, и единственный их интерес заключался в том, чтобы не допустить ослабления могущества церкви. Вот почему те из них, которые более подробно ознакомились с делом Гуса и его учением, будут решительно настаивать на его устранении. Таковыми оказались наиболее умные и хищные из числа кардиналов — француз Пьер д’Айи, архиепископ из Камбрэ, замещавший председателя Констанцского собора, и флорентийский архиепископ Франческо Забарелла, выдающийся знаток церковного права.

С этой «высокой» политикой переплетались в Констанце сотни других интересов больших и меньших светских властителей, которые тоже принимали участие в заседаниях, лично или через своих представителей. Сюда примешивались политические проблемы французского королевства, расколовшегося в ту пору на две династические партии, дела германские и австрийские, испанские интересы, спор рыцарей Тевтонского ордена с Польшей и т. д. и т. п., а на втором плане сталкивались интересы итальянских и немецких банкиров. На соборе затрагивались даже вопросы Восточной Европы — ведь Сигизмунд мечтал заслужить славу, объединив римскую церковь с православной.

И в этот огромный механизм, движимый всемогущими интересами империй, правительств, денег, а также тысячами мелких эгоистических побуждений, попало дело Гуса — зернышко между жерновами. Наиболее дальновидные из церковников быстро угадали, какой опасностью угрожает им Гус, и готовы были покончить с ним, другие — и таких было больше (в том числе папа и Сигизмунд) — использовали процесс Гуса в своих собственных целях, передвигая его в своей беспощадной шахматной игре так, как было нужно высокопоставленным игрокам для достижения совершенно иных целей, чем те, которые преследовал Гус. И, наконец, остальные, то есть большинство, вообще вряд ли уделяли внимание тяжбе Гуса, считая ее обычным процессом еретика, и занялись ею лишь тогда, когда уж им прямо под нос сунули официальное и публичное разбирательство. Один из кардиналов в день смерти Гуса записал в своем дневнике: «Сегодня сожгли какого-то еретика из Чехии».